Сначала я хотел рассказать вам об этом происшествии; но в первый день, когда эта мысль пришла мне в голову, я решил подождать еще денек, надеясь сообщить вам что-то более определенное. Крот пообещал мне поделиться какими-то секретами; следовало подождать чуть больше или чуть меньше суток — вот и все.
На следующий день в назначенный час я пошел в сад и, оставшись там, устремлял взгляд то на горизонт, откуда должна была появиться полная луна, то на кротовину, в которой скрылось животное.
Луна взошла на небо, но крот не вышел из земли.
Я подумал, что зверек просто посмеялся надо мной, и собрался было вернуться домой, тая в душе печаль, хотя днем раньше мне бы и в голову не пришло, что ее способно навеять несостоявшееся свидание с кротом, но тут, оглядевшись напоследок, я увидел стоящую среди розовых кустов юную девушку, прекрасную, словно олицетворение ночи. Ее длинные черные волосы были распущены, но прижаты к вискам короной из золотых листьев. Я увидел черные глаза, мягкие, словно бархат, длинные ресницы и чудные, безупречного изгиба черные брови. Весь наряд красавицы состоял из длинного платья или, скорее, туники, которая была стянута на талии золотым пояском и широкие открытые рукава которой позволяли видеть округлые белые руки.
Взошедшая полная луна освещала лицо девушки своими мягкими ласкающими лучами и позволяла мне увидеть, как та была хороша.
"Кто вы? — спросил я. — И как вы вошли в сад?"
"Я только что вышла из-под земли", — ответила она, улыбнувшись.
"Вы только что вышли из-под земли?! Как же это может быть?"
"Все просто: я крот, которому ты вчера подарил жизнь и который пришел теперь поблагодарить тебя за великодушие".
Я стоял совершенно ошеломленный и, созерцая красавицу, думал, что вижу сон.
"Вчера я обещала посвятить тебя в одну тайну, — продолжала она, — и тайна эта такова".
Тут я обратился в слух, чтобы не пропустить ни одного слова красавицы.
"Я единственная дочь и единственная наследница короля кротов, который на самом деле человек, — сказала она, — но злой волшебник превратил нас в кротов и отправил под землю, где мы теперь живем как обычные кроты; правда, мне, и только мне, дозволено всякий раз, когда восходит полная луна, обретать мой естественный облик на время от ее восхода до ее захода. Но отец мой не получил такого же права и не должен обрести свой изначальный облик до того дня, когда он будет возвращен ему навечно; мы ведь духи и, следовательно, бессмертны".
Пока прекрасная девушка говорила, я чувствовал, что сердце мое рвется к ней, а душа моя приникла к ее устам.
"О, — произнес я в ответ, — если вы действительно благодарны за то, что я спас вам жизнь, уделите мне те несколько часов при полнолунии, которые вам дозволено провести в этом мире в вашем естественном облике".
"Не желай этого, — откликнулась она, — ибо вместо благодеяния это может стать для тебя бедой: для людей всегда опасно видеться с нами, несчастными созданиями, подвергшимися перевоплощению. Поверь мне, только ради твоего блага я отказываюсь возвращаться к тебе. Прощай и не думай больше обо мне!"
Сказав это, она ступила на кротовину, находившуюся в середине розовых кустов, и медленно погрузилась в землю.
Я протянул к ней руки, но не схватил ничего, кроме воздуха. Видение исчезло. С этого дня, матушка, а вернее с этой ночи, я ее не видел!
Вот почему, матушка, я не ухожу из сада; вот почему я провожу здесь ночи, ведь я все еще надеюсь увидеть ее вновь. Вот почему, наконец, не видя ее, я стал печален, ведь она была так несказанно прекрасна, что во время этой единственной встречи я влюбился в нее как сумасшедший!
Теперь вы понимаете, почему после ее признания я так упорно молчал. Я опасался, как бы, матушка, ваша христианская душа не сочла преступной такую странную любовь.
— Ох, Йожеф! Что я услышала?! — вскричала Магда. — Это и вправду нечестивый поступок — полюбить кротовью самку, пусть даже это дочь короля; да и, в конце концов, ты не можешь желать женщину, которая на протяжении шести недель будет кротом, а женщиной — одну-единствен-ную ночь. Кто знает, правда ли то, что она тебе рассказала, и не дьяволица ли это какая-нибудь, посланная Сатаной, чтобы тебя искусить?
— Увы, матушка, если бы так! — откликнулся Йожеф. — Будь вы правы, она бы уже вернулась.
— Ну тогда ты уснул и видел сновидения.
— Ох, матушка, конечно же я видел женщин в моих снах и никогда ни одна из них не осталась жить в моей памяти. Нет, нет! И видел я точно дочь короля кротов! Девушка, которую я люблю, в самом деле существует!
— Что ж, в таком случае, дорогое мое дитя, постарайся ее забыть, — посоветовала Магда. — Во всяком случае, это колдовство, и хорошо бы тебе выбросить ее из головы. Молись и работай, а если ты хочешь найти себе жену, то выбери ее среди деревенских девушек. Ты, Йожеф, красивый парень, и хотя мы небогаты, о нас в деревне дурного слова никто не скажет, так что ты найдешь себе жену скромную и красивую. Будь благочестивым, рассудительным и трудолюбивым, как прежде, и все будет хорошо.
Но Йожеф, невесело усмехнувшись, только покачал головой. Он прекрасно понимал, что материнский совет разумен и что только ему и надо следовать, но у него не было сил или, скорее, власти забыть прекрасную девушку с золотым пояском и с короной из золотых листьев.
Приближался второй восход полной луны с тех пор, как Йожеф увидел дочь короля кротов; по мере того как приближался час, когда юноша надеялся вновь увидеть ту, в которую был влюблен, он понемногу веселел и усерднее работал. Что же касается его матери, то после признания сына она не спускала с него глаз.
Наступил долгожданный вечер.
Магда сделала все возможное, чтобы заставить сына вернуться в дом, но тот заявил, что ни за какие сокровища мира он не уйдет из сада.
— В таком случае, — сказала Магда, — я останусь с то-бой.
— Оставайтесь, матушка, — согласился Йожеф, — но стойте в сторонке, ведь если она придет и вы ее увидите, то, я уверен, вы поддержите мою любовь, вместо того чтобы бороться с ней.
Когда стемнело, Магда села в беседке, а Йожеф встал в десяти шагах от нее, опершись на ствол дерева.
Не теряя сына из виду, Магда плакала и молилась.
Йожеф же молился, с надеждой устремив взгляд на землю.
Вдруг из-за горы показалась полная луна.
И тотчас в четырех шагах от юноши образовалась кротовина, которая стала подниматься все выше и выше, пока не превратилась в холм высотой от восьми до десяти футов.
Затем холм треснул посередине, и вместо юной краса-вицы из земли вышел крот, огромный, как бык, и двинулся к Йожефу.
Магда громко вскрикнула и бросилась к сыну, чтобы увести его от опасности, но тот стоял совершенно неподвижно, словно прирос к земле.
— Матушка, матушка, — обратился он к Магде, — это король кротов, разве вы не узнаете его по короне на голове?
И действительно, чудовищное животное носило на голове золотую корону, сиявшую в лунном свете.
В эту минуту крот был совсем близко от матери и сына; он встал на задние лапы, с важным видом сел задом на землю, протянул к Йожефу свою огромную лапу, которая была похожа на человеческую руку, однако снабженную когтями, и сказал глухим и жутким голосом:
— Пойдем со мной! Я отдаю тебе мою дочь. Ты станешь моим зятем. Пойдем! Твоя невеста ждет тебя.
И он уже хотел увлечь за собой Йожефа, положив свою лапу ему на плечо.
Но мать обхватила сына обеими руками и воскликнула нежно и вместе с тем умоляюще:
— О Йожеф, Йожеф, подумай о матери! Подумай о Боге! Не^иди за этим чудовищем!
И Йожеф, сам испугавшийся при виде этого чудовища, схватил руку матери, намереваясь бежать вместе с нею.
Однако в ту минуту, когда он обернулся, из той же самой кротовины вышла женщина сказочной красоты; как это было и в первый раз, волосы ее развевались, и она невыразимо ласковым голосом произнесла одно-единствен-ное слово:
— Йожеф!
Йожеф остановился, околдованный. Он был не в силах противиться этому голосу и этому взгляду, словно объединившимся, чтобы подчинить себе всякую человеческую волю. И юноша застыл недвижно, вместо того чтобы бежать.