— Хорошо, — сказал Бискаляр, — но если тебе не удастся это сделать за три дня, то я буду тебя магнитами по двору серебряного своего дворца волочить, золотые гвозди в тебя вбивать буду, а потом череп твой, в иридий оправленный, повешу на солнечных воротах для устрашения самохвалов!
Тут же принесли опись королевских сокровищ, которую целых шесть лет составляли сто сорок электронных писцов.
Конструктор Креаций велел отнести фолианты в черную башню, которую отвел для него король, и закрылся там. На другой день он снова пришел к Бискаляру. Король окружил себя такими сокровищами, что даже глазам было больно от золотисто-белого полыханья. Но Креаций, не обращая на это внимания, попросил, чтобы принесли ему корзину обыкновенного песка или даже просто мусора. Когда это сделали, он высыпал песок на золотой паркет и воткнул в него, бережно держа двумя пальцами, какую-то маленькую штучку, блеснувшую, как искорка. Штучка тут же вгрызлась в песочный холмик, и на глазах удивленного Бискаляра тот засиял, как самый чистый самоцвет, и стал расти, играя пульсирующим светом, становясь все больше и чудеснее, пока эта живая драгоценность не затмила мертвую красоту королевских сокровищ. Все присутствующие зажмурились, не в силах вынести такого избытка красоты, которая все нарастала. Король закрыл лицо руками и крикнул:
— Довольно! | Тогда Креаций наклонился и положил на играющий самоцвет другую искорку, черную, и самоцвет в один миг стал серо-бурой грудкой спекшегося песка. Великий гнев и зависть охватили короля.
— За то, что ты меня посрамил, тебе грозит казнь, — сказал он. — Но чтобы не говорили, будто я вероломно нарушил наше королевское слово, я дам тебе три задания. Справишься с ними — дарую тебе жизнь и свободу. Не справишься — горе тебе, чужеземец!
Ничего Креаций не ответил, стоял себе спокойно, а Бискаляр продолжал:
— Вот тебе первое задание. Ты похваляешься, что можешь сделать все. Проникни же в мою подземную сокровищницу этой ночью. В ней четыре зала. И в последнем зале, белом как снег, пусто. Лежит там только бриллиантовое яйцо, а в нем металлический шар. Завтра, ровно в полдень, ты должен принести его мне. Ступай!
Креаций поклонился и ушел. А жестокий Бискаляр подстроил ему ловушку: если бы даже конструктор сумел пробраться в сокровищницу, то он не смог бы вынести металлический шар: ведь выточен тот шар был из чистого радия и за тысячу шагов обжигал страшным излучением и помрачал разум.
Спустилась ночь. Креаций вышел из своей башни и пошел ко дворцу. Поодаль от стражи, что перекликалась на зубчатых стенах, он достал из-за пазухи маленькую шкатулочку, положил на ладонь три молочно-белых искры и дунул. Искры разгорелись перламутровым блеском и окутали облаком вооруженную стражу. Сгустился такой туман, что за шаг ничего не увидишь. Креаций прошел в подземелье незамеченным и очутился в зале.
Потолок того зала был из халцедона, стены из хризобериллия, а изумрудный пол казался зеленым озером среди сверкающих скал. Потом он увидел дверь сокровищницы, а перед нею черную членистоногую машину о восьми ногах. Воздух над нею так и выгибался хребтом, будто волна расплавленного стекла.
— Скажи мне, — заговорила машина, — что это за место — нет там ни стен, ни решеток, а выйти оттуда никто не может?
— Это место — Космос, — ответил конструктор.
Зашаталась машина и упала на изумрудные плиты с таким грохотом, будто кто-то перерезал часовую цепь и гири покатились по хрусталю. Креаций перешагнул через нее, достал пурпурную искру и подошел к двери сокровищницы, сделанной из титана. Выпустил он искру, та закружилась светлячком, нырнула в замочную скважину. Через минуту оттуда вылез белый язычок. Креаций взял его легонько, потянул и извлек трепещущий пучок не то стебельков, не то струн. Посмотрел на них и прочитал, что там было написано…
Хороший мастер служил Бискаляру, — подумал он, — раз сумел снабдить сокровищницу атомным замком.»
И точно, у сокровищницы не было другого ключа, кроме атомного облачка; этот газовый ключ надо было вдуть в замочную скважину, и тогда атомы редчайших элементов — гафния, технеция, ниобия и циркония
— поворачивали в нужной последовательности язычки замка, а электрический ток отодвигал огромные засовы.
Конструктор выбрался потихоньку из подземелья, ушел за город и стал при свете звезд собирать в горах планеты нужные ему атомы.