— Мы-то знаем, а тебя как угораздило его именем назваться? — Колдун сверлил взглядом неудачливого грабителя.
— А что мне делать осталось? — шмыгнул носом парнишка. — Соловей мне братец названный, в ученики взял, а сам вот в беду попал. Чтобы вызволить его. надобно полмешка золота добыть. Две седмицы на дороге стерегу путников.
— И много насобирал? — Бессмертный подошел ближе к молодцу.
— Ничего у меня нет, — тяжело вздохнул горе-разбойник.
— Немудрено, — кивнула я, — прыти в тебе хоть ложкой черпай — через край льется, а вот науку Соловья, видать, не усвоил. Кто же так грабит-то?
— Давай-ка, прыткий наш, представься да рассказывай, что с настоящим Соловьем приключилось, — Кощей подбодрил парнишку хлопком по плечу.
— Градька я, сирота круглый. Ходил-бродил по кабакам и трактирам, работу искал. Вот и с Соловьем в одном и познакомились. Взял он меня с собой, мастерству обучить обещал, да не успел. Тут недалече есть местечко, там люди с купцами об заклад бьются да в играх деньги спускают. Проигрался Соловушка буйная головушка. Теперь купцы его в полон взяли, а мне сказали: не принесешь долг — сдадим твоего брата Гороху за хорошие деньги. Сроку три седмицы дали. А у Гороха Соловью сразу плаха светит. Накуролесил шибко, розыск объявлен... правда, государь за него меньше дает, чем эти лиходеи просят.
Кощей присвистнул, и клубочек, смотав распущенную по дороге нить, юркнул в карман атласной рубахи:
— Ну, Градька, показывай, где то местечко...
***
Поодаль от дороги через редкие стволы деревьев просвечивал хилый домишко. Приземистый сарай даже не напоминал резные срубы Рускальских трактиров с широкими дворами. Видать, место на широкий люд не рассчитано, путников завлечь не стараются. У входа топталась пара привязанных лошадок, туда же наш нежданный спутник определил рябого коня.
Внутри разило потом и медовухой. В средине грязного зала стоял тяжелый широкий стол, за ним сидели посетители кабака: пара купцов в расшитых кафтанах и наш друг. Соловей, явно не выспавшийся, клевал носом над столешницей, пока поддатые гости о чем-то громко спорили. Вид у него бывал и лучше: всклокоченная черная шевелюра, синюшные круги под глазами, бледный, что смерть, а одежа сколько не меняна — представить страшно. Стройный красавец Соловей-разбойник превратился в голь кабацкую.
Кощей, быстро оценив ситуацию, зашептал:
— Подожди-ка меня на улице, Василиса Дивляновна. Нечего тебе...
— И не проси, — резко обрубила я.
Жених с укором покосился на меня, но спорить не стал, и наша троица зашагала к столу. Заняв место на лавке поближе к Кощею, я поежилась от сквозняка. Что такое уют здесь не ведают — повсюду мусор да паутина по углам. Купцы закусывали спор и выпивку жареным мясом, а кости не гнушались скидывать на пол. Соловей в трапезе не участвовал, но. отвлекаясь от дремы, поглядывал голодными печальными глазами на неаппетитную снедь. Наше появление за столом заставило мужиков прекратить спор. Один обтер руки о кафтан, поправил высокую шапку и довольно хмыкнул.
— Здравы будьте, люди добрые, — ровным тоном поприветствовал колдун. — Почто же вы пленника голодом морите? Хлопнется молодец к вам на стол хладным трупом, и долг не вернется.
— Ты из нас душегубцев-то не делай, — заулыбался второй купец,— мы еды предлагали, да отказался он.
— Еще бы я собственным конем обедал, — пробурчал Соловей.
— Вот! — подтвердил первый купец, кивнув в сторону разбойника.
— Не станем толки лишние разводить. — Бессмертный брезгливо смахнул остатки трапезы со столе перед собой. — Сколько Соловей должен?
— Много, — ухмыльнулся второй купец. — Золотом полмешка выйдет, но у вас, погляжу, есть кое-что поинтереснее. — он уставился на меня хмельным масленым взглядом.
— Не про твою честь, — рыкнул жених. — Полмешка золота полно будет.
— Ладно тебе, — рассмеялся первый, — справная девка-то. Вон, коса какая толстая, глазища черные, щеки румяные. И вот тут как надо все.
Он лихо перевалился грузным телом через стол, ухватил меня жирными от мяса руками за грудь. Ойкнув, дернулась, но купец уже крепко сжимал косу и тянулся губами к лицу. Кощей с силой передавил его запястье. Пьяный мужик взвыл от боли и отпустил мои волосы. Дурная от страха, вскочила с лавки и юркнула подальше от лиходея.
Второй подскочил на подмогу другу, но Соловей ловко отвесил ему оплеуху, и тот плюхнулся обратно на лавку.
— Ты чего творишь?! — заорал обиженный Кощеем купец, лежа на столе. — Долг отдавай или проваливай! Золотом теперича не откупишься. Бабу отдашь — как пить дать!
Не дожидаясь ответа колдуна, он скатился со столешницы на пол и, поднявшись на ноги, двинулся ко мне. Вот тут мне стало совсем нехорошо. Бессмертный рассвирепел при виде облизывавшегося покусителя. Таким жениха я еще никогда не видала: медово-карие глаза налились кровавой яростью. Кощей мигом встал на пути купца:
— Не буди лихо, — еле сдерживаясь, шипел суженый.
— А то что? — рот злодея скривился в пьяной улыбке. — Долг платежом красен. Раз пришел платить — плати, а уж цену я назначу. А ну, дай мне тело девичье вдоволь потискать, — небрежно оттолкнув Кощея, он попытался продолжить путь.
Бессмертный вцепился в ворот кафтана лиходея и, словно мокрую тряпку, швырнул с немыслимой силой об стену. По срубу прокатилась волна дрожи, а тело купца без жизни плюхнулось на пол.
Градька в оцепенении продолжал сидеть на лавке и стеклянными глазами наблюдать за происходящим. Соловей привстал глянуть, что произошло с моим обидчиком. Увидев бездыханное тело, уселся обратно.
— Убивец! — заорал дурниной второй купец.
— Потише, — холодным голосом посоветовал Соловей.
Кощей прихлопнул в ладоши, и на стол с лязгом плюхнулся мешок, наполовину забитый золотыми монетами:
— Забирай долг, — прорычал колдун, — слово Кощей держит. Соловей, Василиса, выходите и идола этого с собой заберите. —жених кивнул в сторону Градьки.
Разбойник подхватил друга под руку и быстро направился к выходу, по пути указывая мне на дверь. Ноги стали будто пушинки — совсем их не чувствовала. Как через порог перемахнула только? Голова кружилась, сердце заходилось густыми ударами. Свежий воздух помог немного успокоиться.
На березе перед кабаком удобно устроился филин. Точь-в-точь как у Яги на крыльце. Птица перебирала когтистыми лапами по ветке и внимательно наблюдала за происходящим в открытую дверь.
— Яга послала. — Кощей вышел на улицу и сразу приметил любопытствующую птицу.
Филин молча расправил крылья и, моргнув, отправился прочь, видимо, докладывать ведьме разведанное.
— Если я прошу обождать на улице, то стоит послушаться, — тихим голосом жених обратился ко мне. — Сложно с собой совладать, когда к тебе руки тянут.
— Не хотела я... — губы задрожали от выходящего волнения.
— Тише, голубушка моя, тише, — суженый нежно обнял меня, — тебя не виню, но впредь слушай мужа будущего, хоть изредка.
— Давайте-ка уходить отсюда, — Соловей напряженно вглядывался вдаль. — Они гонца к Гороху отправили, не надеялись, что Градька откуп принесет. Скоро уж тут будут царские прихвостни.
— Вам двоих коней, а мы с Василисой Дивляновной на одном поскачем, — быстро соображал Бессмертный. — Если поторопимся, то к сумеркам по лесной тропе доберемся до местного лешего. Он хоть и нечисть, а мужик хозяйственный — накормит, напоит и в баньке попарит. Лучшего ночлега не придумать.
Градька с Соловьем скоро отвязали своих коней и поспешили к лесной тропе, указанной колдуном. Ноги все еще плохо слушались, намучился жених, усаживая меня в седло перед собой. Почувствовав за спиной грудь Кощея, стало спокойнее. Он сдавил бока рыжей лошадки, и мы отправились вслед за молодцами.
— Не ждал, не гадал вас тут увидеть. — заявил Соловей, когда мы поравнялись. — Спасибо Кощей, теперь должник я твой.