— Брось, — отмахнулся колдун.
— Соловей долги отдавать привык, и раз уж ты меня выкупил — проси чего хочешь.
— Ну раз так, то стоит подумать. Друже, ты разбойник лихой, может, и будет прок.
— Спрашивать, чего это вы вдвоем с Василисой по лесам рыщите, да еще и милуетесь, не стоит? — заулыбался Соловей.
— Жениться вот решил, — смущенно пробормотал Бессмертный, — на Василисе Дивляновне, голубушке моей ненаглядной. Да только вот... — колдун осекся, — давайте-ка ходу прибавим, а то не ровен час в полон к Гороху попадем.
***
Избушка лешего надежно скрывалась за стеной рябых березок. Сразу и не разглядеть. Умеет нечисть свои жилища прятать. Добрались до места, чуть темнеть начало — как Кощей и обещал. Хозяин оказался крепким старичком. Лешего в нем выдавал разве что вороватый взгляд и пара мелких поганок на носу. А так — вполне обычный дед. Принял радушно: баньку истопил, смыть грязь дорожную, ужином добрым накормил. В благодарность настряпала в горшочке-самоваре блинов полакомиться лешему. Старик ел и нахваливал — угодила, значит. Пока Кощей в бане парился, рассказала обо всем Соловью. Разбойник слушал и все задумчиво кивал. Видно, зацепила его наша беда. Соловей хоть и преступник по меркам Рускальским, а сердце у него живое, мхом не поросшее.
— Ну, кто там следующий в баньке кости греть?
На пороге появился Бессмертный, закутанный в отрез ткани. Распаренный, широкоплечий, с каплями воды на смуглой коже — глаз не оторвать от жениха. Наверное, впервые в жизни мне повезло встретить настоящее чувство. Сердечко хоть и стучит беспокойно при взгляде на милого, а на душе-то тепло — мед бы растекся. Только бы сыскать башмачки для Смерти, только бы не потерять его.
— Пусть Градька идет, — предложил Соловей,— а мы с тобой, Кощеюшка, потолкуем на крыльце.
— Идет. — согласился колдун.
Взяв по кружке березового кваса, молодцы вышли на улицу. Градька засобирался мыться, а мы с лешим остались за столом доедать ужин.
Леший уплетал уже третью порцию кружевных блинчиков и с удовольствием травил лесные байки. Да так складно и смешно рассказывал, что я и думать забыла обо всех проблемах. Приврал, наверное, но оно того стоило. Когда рассказывал о сватовстве к кикиморе, я чуть с лавки со смеху не упала.
— Это чем ты невестушку мою так рассмешил? — заулыбался вернувшийся в избу вместе с Соловьем Кощей. — Может, увести у меня ее собираешься?
— Будет тебе, — щеки старика покрылись румянцем. — Куда мне такую девицу уводить? Ей только царицей у тебя быть. На меньшее и не соглашайся. — заговорщицки шепнул мне дедушка.
— Шутки — шутками, а теперь о деле, — вдруг серьезно заявил жених. — Завтра отправим Градьку в Глухомань
— там ему самое место. Как считаешь, душа моя, примут его в селе?
— Примут, — одобрила предложение колдуна. — Разбойника с него все одно не вышло.
— Хорошо. А мы с тобой и Соловьем по клубочку дальше отправимся. Вдвоем хорошо, а втроем надежнее.
— Чем смогу — помогу, — разбойник успел утащить из горшочка последний блин.
Спать леший уложил нас с Кощеем на теплую печь. Соловей с Градькой устроились на широких лавках. Сам хозяин ночевать дома не собирался — обход леса никто не отменял. Мало ли кто заплутает в темноте или еще напасть какая приключится.
Молодцы внизу заходились дружным храпом. За окном потихоньку начал накрапывать дождик. Только бы за ночь прошел, по дороге не мочиться. Лежа лицом к стене на узкой печной лежанке сложно было не касаться друг друга. Помаявшись, Кощей вздохнул и крепко обнял, прижав меня к себе.
— Ох, лучше бы я на лавку улегся, голубушка, — зашептал жених.
— Тесно? — улыбнулась я.
— Последнего ума лишишь. — губы Кощея нежно касались моей шеи.
— А я вот... и не целовалась ни разу, — почувствовав, как суженый замер, я повернулась к нему.
— Василисушка, ты не подумай, я ведь ничего такого-то... но как удержаться от ласки, когда ты так близко. Люблю тебя, моя ненаглядная.
Глянула на Кощея, а он в тусклом свете догорающих лучин такой растерянный, будто сам ни разу не целованный. Переполненная чувствами, дотронулась ладонью до щеки жениха.
— И ты мне люб, Кощеюшка.
С трепетом Кощей коснулся моих губ. Волшебный момент первого поцелуя заставил сердце дрогнуть от счастья. Я отвечала на каждое касание, на каждый вдох. Не хватало воздуха, чтобы надышаться родным, теплым запахом милого. Вкус его губ пьянил медом. Раз. два, три, четыре — часто-часто билось сердечко любимого. Раз, два, три — затихало на миг и снова барабанило, словно град по крыше. Казалось, в груди Кощея не одно, а целый десяток сердец.
— Единственный мой, — стесняясь, шептала я. — хочу стать женой тебе, и нет для меня никого иного.
— Правда?
Бессмертный выглядел счастливым мальчишкой. Наивный, нежный взгляд обычно тяжелых глаз изменил его до неузнаваемости.
— И не сомневайся. Только бы башмачки найти. Ой, страшно. — я зажмурилась.
— Ничего не бойся. Чую — всю землю перерою, если надо — моря осушу, но найду. Мне после твоих слов отступать некуда.
— Кощеюшка, а как домой-то охота. Скорее бы это все закончилось.
— Потерпи, любимая. Я и сам жду не дождусь, когда на родную землю вернемся. А сейчас спать пора. — колдун легким поцелуем навел густую дрему.
— Как там Тишка с Ягой справляются? — Сладкая зевота забирала последние силы.
Справятся, — улыбнулся Кощей, укутывая в нежные объятия.
Глава 8
С рассветом Кощей и Соловей объяснили Градьке, как найти спрятанную от глаз людских Глухомань, и отправили в дорогу. Оставалось надеяться, что парню там понравится. Уж Малуша с Немиром не выгонят точно.
Коней оставили лешему. Старик обрадовался прибавлению в хозяйстве. Не знаю, на кой они ему: может, целину распахать решил, а может, по лесу кататься станет.
После ночи в объятиях жениха на теплой печке прохладное дождливое утро казалось мерзким. Небо густо затянуло серым, и надежда на погожий осенний день покинула меня. Придется шлепать по лужам. Не ливень — и на том спасибо.
На этот раз клубок не повел нас к дороге. Наоборот — уводил по тропе глубже в лес. Кощей шел впереди, то и дело оборачиваясь на нас с Соловьем. А разбойник-то ожил после вчерашней бани и доброго сна! Синие круги под глазами исчезли, щеки налились легким румянцем. Вот он — прежний Соловей: мокрые от дождя темные шелковые волосы до плеч, глаза раскосые хитрые, да фигура, что березка, стройная — встретишь такого на улице и не поверишь, что преступник государственный. Скорее, за царского прислужника сойдет.
— Места знакомые больно.— Кощей глубоко вдохнул влажный воздух.
— Я тут не бывал, Кош. — пожал плечами Соловей.
— И я не бывала... вроде.
— Принюхайся, Василисушка. Да не своим носом, лисьим, — серьезно посоветовал жених.
— Откуда у меня нос лисий? — усмехнулась я.
— Будет даже волчий — стоит только захотеть. — не оборачиваясь, настаивал Кощей.
Простой какой, вы поглядите! Словам жениха не поверила, но из любопытства и впрямь захотелось попробовать, как лиса чует. Вертела эту мысль в голове, вертела, и вдруг сотни резких запахов ворвались в ноздри. Я зашлась в приступе кашля — просто невыносимо чувствовать столько всего! Где-то живность сдохла, а ощущение, будто прямо у меня под носом. Листва опавшая смердела гнилью. Недалече гулял мишка, хоть и не видно, но ошибки быть не может.
— Это с непривычки, душа моя.— Колдун заботливо поднес мне флягу с водицей.
— Жуть, да и только, — запив кашель, старалась дышать реже. — Как лисы не дохнут от этого смрада?
— Дело привычки. — Соловья явно забавляла ситуация.
— Среди остальных есть знакомый запах, — Кощей еще раз глубоко вдохнул.
— Ну, не знаю. — я побоялась повторить за женихом,— ничего особенного, по-моему.