Вечер к ночи пробирался;На ночлег Иван собрался;Вдоль по улице идет,Ест краюшку да поет.Вот он поля достигает,Руки в боки подпираетИ с прискочкой, словно пан,Боком входит в балаган.Всё по-прежнему стояло,Но коней как не бывало;Лишь игрушка-горбунокУ его вертелся ног,Хлопал с радости ушамиДа приплясывал ногами.Как завоет тут Иван,Опершись о балаган:«Ой вы, кони буры-сивы,Добры кони златогривы!Я ль вас, други, не ласкал,Да какой вас черт украл?Чтоб пропасть ему, собаке!Чтоб издохнуть в буераке!Чтоб ему на том свету́Провалиться на мосту!Ой вы, кони буры-сивы,Добры кони златогривы!»
Тут конек ему заржал.«Не тужи, Иван, – сказал, —Велика беда, не спорю,Но могу помочь я горю.Ты на черта не клепли:Братья коников свели.Ну, да что болтать пустое,Будь, Иванушка, в покое.На меня скорей садись,Только знай себе держись;Я хоть росту небольшого,Да сменю коня другого:Как пущусь да побегу,Так и беса настигу».
Тут конек пред ним ложится;На конька Иван садится,Уши в за́греби берет,Что есть мочушки ревет.Горбунок-конек встряхнулся,Встал на лапки, встрепенулся,Хлопнул гривкой, захрапелИ стрелою полетел;Только пыльными клубамиВихорь вился под ногами.И в два мига, коль не в миг,Наш Иван воров настиг.
Братья, то есть, испугались,Зачесались и замялись.А Иван им стал кричать:«Стыдно, братья, воровать!Хоть Ивана вы умнее,Да Иван-то вас честнее:Он у вас коней не крал».Старший, корчась, тут сказал:«Дорогой наш брат Иваша,Что переться – дело наше!Но возьми же ты в расчетНекорыстный наш живот.Сколь пшеницы мы ни сеем,Чуть насущный хлеб имеем.А коли́ неурожай,Так хоть в петлю полезай!Вот в такой большой печалиМы с Гаврилой толковалиВсю намеднишнюю ночь —Чем бы горюшку помочь?Так и этак мы судили,Наконец вот так решили:Чтоб продать твоих коньковХошь за тысячу рублев.А в спасибо, молвить к слову,Привезти тебе обнову —Красну шапку с позвонкомДа сапожки с каблучком.Да к тому ж старик неможет,Работа́ть уже не может;А ведь надо ж мыкать век, —Сам ты умный человек!» —«Ну, коль этак, так ступайте, —Говорит Иван, – продайтеЗлатогривых два коня,Да возьмите ж и меня».Братья больно покосились,Да нельзя же! согласились.
Стало на небе темнеть;Воздух начал холодеть;Вот, чтоб им не заблудиться,Решено остановиться.Под навесами ветвейПривязали всех коней,Принесли с естным лукошко,Опохмелились немножкоИ пошли, что боже даст,Кто во что из них горазд.
Вот Данило вдруг приметил,Что огонь вдали засве́тил.На Гаврилу он взглянул,Левым глазом подмигнулИ прикашлянул легонько,Указав огонь тихонько;Тут в затылке почесал,«Эх, как темно! – он сказал. —Хоть бы месяц этак в шуткуК нам проглянул на минутку,Все бы легче. А теперь,Право, хуже мы тетерь...Да постой-ка... мне сдается,Что дымок там светлый вьется...Видишь, эвон!.. Так и есть!..Вот бы курево развесть!Чудо было б!.. А послушай,Побегай-ка, брат Ванюша!А, признаться, у меняНи огнива, ни кремня».Сам же думает Данило:«Чтоб тебя там задавило!»А Гаврило говорит:«Кто-петь знает, что горит!Коль станичники присталиПоминай его, как звали!»
Всё пустяк для дурака.Он садится на конька,Бьет в круты бока ногами,Теребит его руками,Изо всех горланит сил...Конь взвился, и след простыл.«Буди с нами крестна сила! —Закричал тогда Гаврило,Оградясь крестом святым. —Что за бес такой под ним!»
Огонек горит светлее,Горбунок бежит скорее.Вот уж он перед огнем.Светит поле словно днем;Чудный свет кругом струится,Но не греет, не дымится.Диву дался тут Иван.«Что, – сказал он, – за шайтан!Шапок с пять найдется свету,А тепла и дыму нету;Эко чудо-огонек!»
Говорит ему конек:«Вот уж есть чему дивиться!Тут лежит перо Жар-птицы,Но для счастья своегоНе бери себе его.Много, много непокоюПринесет оно с собою».«Говори ты! Как не так!» —Про себя ворчит дурак;И, подняв перо Жар-птицы,Завернул его в тряпицы,Тряпки в шапку положилИ конька поворотил.Вот он к братьям приезжаетИ на спрос их отвечает:«Как туда я доскакал,Пень горелый увидал;Уж над ним я бился, бился,Так что чуть не надсадился;Раздувал его я с час,Нет ведь, черт возьми, угас!»Братья целу ночь не спали,Над Иваном хохотали;А Иван под воз присел,Вплоть до утра прохрапел.