- Значит, и я ухожу сейчас же. - Мастер поднялся из кресла и исчез, не сказав больше ни слова.
Целую минуту Ивар и Сирик молча глядели друг на друга.
- Это наше первое настоящее испытание.
Дом
В первый вечер в одиночестве они почти не говорили, совно малейший звук был способен разрушить колдовство Дома, которое всегда поддреживал Мастер. Ивар не читал Книги, но и он чувствовал, что дом - живой. Ближе к полуночи, чтобы разогнать гнетущую тишину, Сирик, наконец, отважилась взять в руки одну из любимых книг и начала читать вслух.
- “...она и не представляет, какие опасности поджидают её за стенами замка.”
Ивар, склонив голову, глядел на подругу. В его зрачках плясало пламя очага.
- Знаешь, о чём я думаю всякий раз, когда читаю это место? - спросила Сирик. - Мне представляется высокий, просто громадный замок где-то на поляне среди скал. Замок утопает в тумане, по башняс вьётся виноград, и белые клубы подбираются прямо к лозам вдоль стен. Там есть немного чистого, ясного, свободного от колдовского тумана места, у самых-самых стен. Жители замка глядят сверху, из тёплых окон, на укутанную маревом землю, и не боятся, потому что замок их защитит. Но те, кто выходит наружу, - они либо восхитительно отважны, либо непроходимо глупы, потому что не подозревают, какие опасности ждут их за стенами...
Ивар, забывшись, не сводил глаз с Сирик, вслушиваясь в её интонации. В её лице, словно в калейдоскопе, мелькили, сменяя одна другую, давние Сирик: совсем крошка с каштановыми кудрями, девчонка, уронившая в котёл свой черпачок, подросшая девочка, та, какой она была, когда обозвала его первое блюдо “мюслями мыслей”. А затем она, её образы, начали меняться с сокрушительной скоростью: наивная, резкая, смешливая, добрая, сострадательная и нетерпеливая, жадная до новых впечатлений, запертая в четырёх стенах, ненасытная до знаний, любопытная, ироничная и даже едкая, ласковая, взрослеющая, меланхоличная, взволнованная, радующая встрече, испуганная каким-то словами Мастера, встревоженная и спокойная, тихая, радостная, искрящаяся и печальная. Настроения, ожидания и прошлое Сирик сменялись в её лице неведомо для неё самой, ведь сама она давно прожила и то, и другое, и третье. А Ивар, почти вся жизнь которого проходила теперь вдали от неё, будто волшебным образом навёрстывал упущенное, узнавая, как она жила одна в этом огромном доме, и единственным её другом, наставником и собеседником был их Мастер. Ивар задумчиво молчал, заслушавшись её рассказом. И вдруг Сирик вскрикнула, выронила книгу и бросилась к окну.
- Ивар!
Он метнулся к ней, приникнув к раме и вглядываясь в ночную тьму. В первый же миг он понял, что стряслось. Тьма не была единой - в ней, словно в кипящем котле, бурлили чёрные вихри, подступавшие к окнам.
- Что это?.. - севшим голосом спросил он.
- Это исчезает магия Мастера, - ответила Сирик, проверяя, плотно ли прикрыто окно. - Ивар! Беги в погреб, проверь запоры! Сейчас же!
И он подчинился, потому что был растерян и испуган не меньше подруги, но, в отличие от неё, в первую секунду он совершенно не знал, что предпринять. Спустился в подвал, перепрыгивая через ступени, ворвался в погреб и бросился прямиком к запорами и засовам.
Перед экзаменом
Шёл сильный дождь. Крупные кленовые листья сворачивались у тротуаров, капли били по плитам и асфальту, стекали с зонта, попадали за шиворот и в широкие ботинки. Оли могла нырнуть в метро и проскочить одну станцию в мгновение ока, но предпочла полчаса прогулки по мокрой улице. Может быть, теперь у неё долго не будет возможности погулять просто так. Кто знает, как там принято.
Дождь усилился, Оли ускорила шаг и остаток пути почти бежала, задержавшись только у уличного прилавка с фруктами и овощами. Он так не вписывался в серую осень, что просто магически притягивал взгляд. Крупный шиповник, блестящий, словно резиновый, кизил, солнечная облепиха, розовые помидоры, голубика, малина, богатырская клубника в плетёных лукошках.
Второй раз она замедлила шаг уже у самого пункта назначения - оставалось только миновать автозаправку и пересечь двор. Но из двери, распахнувшейся по правую руку, на Оли дохнуло шоколадным, хлебным теплом. Маленькая забегаловка-кондитерская, свежий хлеб и чай/кофе с собой. Оли не устояла. Вошла и устроилась за столиком-насестом вдоль окна. Кофе с корицей (переслащенный) и свежайшая, хрустящая луковая булка.
Допив кофе и смяв бумажный стаканчик, Оли посмотрела на часы. Ещё не опаздывает, но уже пора. Выглянула на улицу, раскрыла зонт и помчалась дальше, пиная скукоженные жёлтые листья и загребая целые пригоршни из ручьёв, бежавших вдоль тротуаров.