И прошло тому немало времени: скоро сказка сказывается, не скоро дело делается. Вот однажды и привиделось во сне молодому купецкому сыну, красавцу писаному, что батюшка его нездоров лежит; и напала на него тоска неусыпная, и увидал его в той тоске и слезах ведьма длинноногая лесная, чудо седовласое, и сильно закручинилася и стала спрашивать: отчего он во тоске, во слезах? Рассказал он ей свой недобрый сон и стал просить у нее позволения повидать своего батюшку родимого и братцев своих любезных. И возговорит к нему зверь лесной, чудо синекожее:
— И зачем тебе мое позволенье? Золот перстень мой у тебя лежит, надень его на правый мизинец и очутишься в дому у батюшки родимого. Оставайся у него, пока не соскучишься, а и только я скажу тебе: коли ты ровно через три дня и три ночи не воротишься, то не будет меня на белом свете, и умру я тою же минутою, по той причине, что люблю тебя больше, чем саму себя, и жить без тебя не могу".
Стал он заверять словами заветными и клятвами, что ровно за час до трех дней и трех ночей воротится во палаты ее высокие. Простился он с хозяйкой своей ласковой и милостивой, надел на правый мизинец золот перстень и очутился на широком дворе честного купца, своего батюшки родимого. Идет он на высокое крыльцо его палат каменных; набежала к нему прислуга и челядь дворовая, подняли шум и крик; прибежали братцы любезные и, увидевши его, диву дались красоте его мужской и его наряду царскому, королевскому; подхватили его под руки белые и повели к батюшке родимому; а батюшка нездоров лежал, нездоров и нерадостен, день и ночь его вспоминаючи, горючими слезами обливаючись; и не вспомнился он от радости, увидавши своего сына милого, хорошего, пригожего, меньшого, любимого, и дивился он красоте его мужской, его наряду царскому, королевскому.
Долго они целовалися, миловалися, ласковыми речами утешалися. Рассказал он своему батюшке родимому и своим братцам старшим, любезным, про свое житье-бытье у зверя лесного, чуда седовласого, все от слова до? слова, никакой крохи не скрываючи. И возвеселился честной купец его житью богатому, царскому, королевскому, и дивился, как он привыкл смотреть на свою хозяйку страшную и не боится зверя лесного, чуда длинноногого тощего; сам он, об ней вспоминаючи, дрожкой дрожал. Братцам же старшим, слушая про богатства несметные меньшого брата и про власть его царскую над своей госпожой, словно над рабыней своей, инда завистно стало.
День проходит, как единый час, другой день проходит, как минуточка, а на третий день стали уговаривать меньшого брата братья старшие, чтоб не ворочался он к ведьме лесной, чуду курносому. "Пусть-де околеет, туда и дорога ей…" И прогневался на братьев старших дорогой гость, меньший брат, и сказала им таковы слова:
— Если я моей госпоже доброй и ласковой за все ее милости и любовь горячую, несказанную заплачу ее смертью лютою, то не буду я стоить того, чтобы мне на белом свете жить, и стоит меня тогда отдать диким оркам на растерзание.
И отец его, честной купец, похвалил его за такие речи хорошие, и было положено, чтобы до срока ровно за час воротился к ведьме лесной, чуду синекожему, сын хороший, пригожий, меньшой, любимый. А братьям то в досаду было, и задумали они дело хитрое, дело хитрое и недоброе; взяли они да все часы в доме целым часом назад поставили, и не ведал того честной купец и вся его прислуга верная, челядь дворовая.
И когда пришел настоящий час, стало у молодого купецкого сына, красавца писаного, сердце болеть и щемить, ровно стало что-нибудь подмывать его, и смотрит он то и дело на часы отцовские, механические, гномьим умельцем смастеренные — а все равно ему пускаться в дальний путь. А братья с ним разговаривают, о том о сем расспрашивают, позадерживают. Однако сердце его не вытерпело; простился сын меньший, любимый, красавец писаный, со честным купцом, батюшкой родимым, принял от него благословение родительское, простился с братцами старшими, любезными, со прислугою верною, челядью дворовою, и, не дождавшись единой минуточки до часа урочного, надел золот перстень на правый мизинец и очутился во дворце белокаменном, во палатах высоких ведьмы седовласой, чуда остроухого, и, дивуючись, что она его не встречает, закричал громким голосом:
— Где же ты, моя добрая госпожа, моя верная подруга? Что же ты меня не встречаешь? Я воротился раньше срока назначенного целым часом со минуточкой.