Около полуночи Паюш на крыльцо вышел.
— Ну как, верные мои, не спите?
— Нет, — отвечают слуги, — всё разговариваем, как завтра Кокана на веревке водить будем.
— Хорошо, чакши, — сказал бай и пошёл домой.
А Кокан всё стоит, притаившись у забора. Туеска из рук не выпускает.
Не прошло времени два раза трубку выкурить, бай опять на крыльцо вышел, опять спрашивает:
— Ну как, не спите?
— Нет, — загалдели слуги, — всё разговариваем, как завтра Кокана по улусу водить будем.
— То-то, — сказал Паюш и закрыл за собой дверь.
Подождал Кокан, пока не успокоились все, тихонько перелез через изгородь и неслышно подошёл к байскому крыльцу. Переменил голос и спрашивает:
— Ну как, не спите?
— Нет, бай, будьте уверены, не уснём мы, — отвечают чалчи.
— Молодцы, молодцы, — сказал Кокан. — Идите ко мне по одному, я вам по кружке оживительного дам, чтобы спать не хотелось, чтобы перед утром вы не мёрзли.
Слуги бая на вино падкие были, думали, что это им сам Паюш даёт. По кружке выпили — заговорили, по второй выпили — на землю попадали, храпеть стали.
Тогда Кокан у старшего чалчи ключи от конюшни взял и тихонько жеребца из ограды вывел. Приехал в свой отаг, заколол коня и до утра мясо варил.
Утром бай проснулся, во двор вышел, видит: все слуги спят, а жеребца в конюшне нет.
Рассердился бай, начал ногами чалчи пинать, но толку от этого всё равно не было — проиграл заклад.
Прогнал всех своих слуг, Кокана к себе позвал:
— Что это за хитрость — от четырёх дуралеев коня угнать?.. Вот если бы ты сумел у меня самого сундучок с деньгами утащить, тогда можно было бы сказать, что у тебя, Кокан, всё же есть ум и хитрость…
Опять Кокан и бай при стариках о закладе договорились.
Поздно вечером охотник несколько раз мимо байского дома прошёлся. В окно увидел яркий огонь. Паюш обеими руками сундучок держит, а жена ему сказки рассказывает. Видно, вдвоём они решили всю ночь сундучок караулить.
Кокан пошёл домой, надел шёлковый халат, лисью шапку, подпоясался разноцветными кушаками. Прилепил себе усы и бороду. На грудь себе всяких блестяшек навесил. Взял большую палку и отправился к главе улуса — паштыку.
На крыльце палкой начал стучать Кокан, в дом паштыка вошёл — закричал не своим голосом:
— Почто вы меня не встречаете? Я когда вам давал знать, что я еду в ваш улус?! Забыли, что я улус-торе?! Я ещё по дороге слышал, что ты и Паюш глупыми делами занялись, с охотником Коканом в заклады играете. А мосты не чините, к вам ни пройти, ни проехать нельзя! Быстро зови сюда Паюша. Я вам обоим вот этой палкой ребра посчитаю!..
До смерти испугался паштык появления самого улус- торе. Прямо из окна выскочил, побежал, сколько сил было, к баю.
Прибежал к Паюшу, заикаясь от испуга, кое-как развязал язык:
— Пропали мы! Сам улус-торе приехал. Ругается, что не встретили его. Хочет нам с тобой ребра посчитать. Бросай к шайтану этот сундучок, побежим скорее ко мне.
Паюш тоже от испуга затрясся, вмиг оделся, уходя, сказал жене:
— Сундучок с деньгами крепче держи. Смотри, огонь не гаси, по сторонам поглядывай.
И убежал с паштыком.
В это время Кокан по другой улице к байскому дому пробрался. Посмотрел в окно: одна жена бая сидит, двумя руками сундучок с деньгами держит.
Застучал охотник палкой, дверь распахнул и закричал, словно он в самом деле улус-торе:
— Где Паюш, где твой малоумный муж, спрашиваю?!
— Он… мы… нет, они с паштыком вас встречать побежали, — кое-как ответила жена бая.
— Я его ожидал у паштыка, не пришёл он! Где прячется?! Беги сейчас же за ним, зови его сюда! — ещё громче закричал переодетый Кокан.
Бросила жена бая сундучок и побежала искать Паюша.
Схватил Кокан сундучок, только его и видели!..
Паштык, бай и жена долго туда-сюда бегали, улус-торе искали. В байский дом вошли — только тут и догадались, что то вовсе не улус-торе был, а охотник Кокан.
Побледнел бай, когда сундучка не увидел, на подушки упал. Злоба ему, словно девять волков, сердце грызть стала.
«Кокан, однако, умный и хитрый, — решил он. — Не буду больше с ним спорить. А то и меня самого когда-нибудь утащит».
Мост
На склоне голубых гор, около ущелья Колл, жили два человека из племени Чедвер. Одного звали Копчет, а другого — Васют.
Осенью и зимой они вместе в тайгу на охоту ходили, летом — дома работали.
Бывали они и в ущелье. Но тропинка тогда доходила только до середины Колла и обрывалась глубокой пропастью. Никто и никогда даже не слышал, чтобы через ущелье человек прошёл.