— Али боишься меня, Бася? Али нет у тебя доверия? Что ж ты не ешь медок?
Бася встала, поклонилась да и говорит:
— Нет, батюшка, не боюсь. Токмо[13] не принято у нас поперёд хозяина в чашку лезть.
Медовая Борода видит, что не сомлела[14] девчушка. Улыбнулся, приглашает ещё раз за стол и сам садится рядышком. Бася съела одну ложечку, чует, всю усталость как рукой сняли. Съела вторую — у неё сил прибавилось вдвое против прежнего, а третью еле доела, так насытилась.
— Благодарствую, дедушка, — говорит, — за хлеб да соль. Только не дело мне засиживаться здесь, добрый хозяин. Домой торопиться надо, батюшка в недуге лежит. Прошу тебя, Медовая Борода, сделай милость, удели медку, по возможности, чтобы от тятеньки беду отвести.
— Знаю я о твоей беде, Басенька, — отвечает ей дедок, — и мёд уж приготовил. Вот он, в туеске стоит.
Бася в минутку поднялась и к лестнице. А там хода нет.
— Не торопись, милая. По лесу тебе не пройти, наверху уж ночка безлунная, час волчий настал. Отведу я тебя по своим путям-дорожкам. Только, чур, никому не рассказывать!
Делать нечего, Медовая Борода здесь всему указ. Пожалилась в уме Бася о лыжицах, что наверху остались, тятино подаренье. Но смолчала, чего хозяина обременять. И так напросилась в гости, выклянчила мёду.
Пошли они под землёю. Басе чудно — все ходы изукрашены резьбой да фигурками. Везде светло, а откуда свет, непонятно. Под ногами дощечка к дощечке стелено, да не просто так, а узором невиданным. От всего этого дух перехватывает! Медовая Борода помалкивает да промеж всего на Басю поглядывает. Ну, пришли всё ж к узорчатым дверям. Хозяин стукнул два раза, ход открылся. Оказалось, что они на задках, у бани. В аккурат берёзка там стояла, вот из неё выход и распахнулся! Шагнула девчоночка наружу, глядь, а сзади никого. А у дерева лыжицы стоят. Подхватилась и бёгом до избы. Марфа уж вся изошла, все жданки съела[15]. Да и Мария не раз спрашивала, куда и зачем, мол, внучку послала? Ну, обошлось всё. Антип быстрёхонько на ноги поднялся, почитай за две недели оклемался. И кашель, и слабость, как рукой сняло. Вот он какой, медок-то лесной целебный!
Про то, где мёд взяла, Бася никому не рассказывала, да шибко и не спрашивали. Знамо дело, догадывались, что мёд весною не просто так появился. Иной раз, какой и спросит, что, мол, с Медовой Бородой задружилась?
Но у Баси на всё ответ был. Не ваше, мол, дело! А коли шибко любопытствуете, то сходите попытать Медовую Бороду. Ну, народ и отстал. А Бася по стопам Марфы пошла, тоже знахаркой стала и в травках дюже понимать наловчилась. С Медовой Бородой встречалась потом и не раз. Но об этом другой сказ будет!
Заячья тропка
Бася, что к Медовой Бороде ходила, в девическую пору вошла. Марфину науку переняла крепко. Хоть и не велика годами была, а ходил-заглядывал к ней народ частенько. И то сказать, не всякому дано травку понимать. Нет, конечно, малину-бузину заварить на чай, или там подорожник, череду собрать по весне, оно каждый может. Однако ж до тонкостей, чтоб с пониманием, так это редкость. Тут, понимаешь, чуйку надо иметь. А Бася запросто различала травки и в каждой толк знала. По крови, видать, от бабки передалось. Марфа ещё по избе бегала, но хворала часто. И то сказать, старшему внуку сорок годков отстучало. Вот и считай, сколько ей было!
На ту пору приехал к нам купец с сыном. Сам Ерофей Митрофанович пожаловал. Обычно-то с приказчиком прибывал, а тут старшого взял. Парнишка лет восемнадцати, как и Бася. Ерофей тогда в силе был, почитай всю пушнину ему сдавали. Жировал, что и говорить! Ну, чин-чином сына водит, знакомит с делами. К Антипу в избу зашли, а тут и Бася по хозяйству проворит[16]. Зыркнула на молодого-то, тот и сомлел. Бася, слышь-ка, не больно видной была — коса, как водится, бровки вразлёт, и всё такое. А вот глаза у ней были на диковинку — на пол-лица, золотом отсвечивают, а как ресницами махнёт, так парни, вишь, и млели сразу. Сватались к ней и наши женихи, и с других деревень подкатывали, да только понапрасну всё. Бася зубками сверкнёт и скажет, как отрежет. Мать с отцом не неволили — поскрёбыш, вишь, любимица.
И этого Пантелея тоже скрутило. Поживу[17] они с отцом взяли зимнюю, да и уехали восвояси. А Пантелей зачастил наездами. Чуть ли не каждую седмицу[18] бывал! И всё с подарочками. То колечко, то бусы, то браслетик какой. Однако Бася не принимала. «У меня, — говорит, — такого добра хватает!» Тот с подкатом к ней: «Мол, женюсь!» и на это у девушки ответ был: «Сама себе жениха выберу, да не по деньгам, а по сердцу!» Пантюша зубами скрежещет, а подступиться не может. Ну, и замыслил недоброе, силой взять. А там, думает, стерпится-слюбится. Приехал ночью утайкой с дружками. На тропе, где Бася в лес обычно ходит, засаду устроили. Ждут-пождут, да и сморило их. Чай, ночь-то не спамши!
15
15 ЖДАНКИ СЪЕСТЬ (народное, шутливое) - чрезмерно долго и с большим нетерпением ждать, дожидаться чего-либо, кого-либо.