– О господи! – испугалась Лизка. – Какая ещё операция, что случится?!
– Не бойся!.. – успокоила молодую женщину гадалка. – Это… Ну как тебе сказать… Это и не операция вовсе, а так… Ну, в общем, ничего страшного… Можно сказать, сущий пустяк.
Через месяц после приезда домой Лизка сделала аборт. Срок был довольно большой – около трёх месяцев. Но тогда, в поезде, да и некоторое время после приезда, Лизка не знала и даже не подозревала, что беременна! Откуда же гадалка могла узнать об этом? По еле заметным физиологическим признакам? Тогда она тот ещё психолог-физиономист! Да, с точки зрения многих женщин (особенно советского периода), аборт – пустяк, болезненная неприятность, вроде простуды. Лечится радикально и быстро. Но в больничном листе пишется «Операция (!) аборт». Хотя никто аборт вслух операцией не называет. Аппендицит – да, аборт – нет. Однако и то, и другое, с медицинской точки зрения – операция.
Разобравшись с настоящим, гадалка (или лучше сказать «предсказательница», «ясновидящая»?) перешла к будущему. Она рассказала Лизке о её будущей жизни буквально до самой смерти, не сказав, однако, в каком возрасте это случится, но подтвердив то, что Лизка уже знала: до семидесяти доживёт, до восьмидесяти нет. Где-то в этом десятилетии её будет ждать старуха с косой. Когда гадалка сказала о втором замужестве и подчеркнула, что второй брак будет короче первого, Лизка фыркнула:
– Здрасти! И на кой мне выходить второй раз замуж, если всё равно без толку? Спасибо, что предупредили.
– А ты, девонька, никуда не денешься, – вздохнула женщина. – У тебя такая судьба несчастливая: что написано, то и сбудется. Как бы ты ни крутилась, как бы ни вертелась, а что на роду написано – от того не уйдёшь. Хоть головой о стену бейся – не отвертишься.
Лизка только недоверчиво хмыкнула. Брехня всё это. Быть такого не может!
Но гадалка оказалась права. Всё так и случилось, как она предсказала.
Глава 2
Сколько длится сон? Учёные говорят – всего несколько минут. Но спящему они могут показаться часами. Во сне человек может «прожить» некоторый довольно продолжительный период времени. Но день? Два? Без единого пробуждения, без возвращения в реальность хоть на миг? Разве что коматозники. Если они видят сны.
Этот сон был слишком длинным и очень реальным. Когда Лизка проголодалась, Елизавета Романовна почувствовала явные и сильные позывы голода. Обедая, она чувствовала вкус пищи, обоняла аромат, по-настоящему обожглась горячим борщом. Глядя на хлебающую расписной деревянной ложкой бабуньку, Елизавета глазами Лизки до мельчайших подробностей видела её лицо, замечала каждую морщинку, каждую седую волосинку небрежно закрученных на затылке волос. А ведь она давно забыла, как выглядит лицо умершей несколько десятков лет назад бабушки. Как же так: лицо память воспроизвела, а подробности бурно проведённого выпускного нет?
Вечером с работы пришла мать. Предстояли «разборки». Но, глядя на молодое лицо живой матери, Елизавета лишь счастливо улыбалась, не реагируя на её резкие высказывания и угрозы физического наказания. Затем приблизилась и нежно обняла, прошептав: «Мамуля…». Мать умолкла на полуслове, удивлённая необычными нежностями всегда сдержанной и слегка отчуждённой дочери. Затем отстранила и заглянула в глаза:
– Что с тобой? Ты какая-то не такая… Словно тебя подменили…
Елизавета-Лизка улыбнулась.
– Ага! – радостно кивнула она. – Я повзрослела!
– Повзрослела она… – пробормотала переставшая сердиться мать. – Дура ты малолетняя… Вот ещё учуди мне такое, и я с тебя три шкуры спущу!
Затем они ужинали, разговаривали, занимались повседневными делами. Елизавета, порхая по квартире, с удовольствием ощущала своё молодое, здоровое, не обременённое жизненными невзгодами и старческими болезнями, лишним весом и молоподвижным образом жизни тело. Как хорошо быть молодым и здоровым! Она всегда была худенькой и стройненькой, «глистой», как говорила мать, пичкая её всевозможной едой. Лизка даже завидовала округлым формам подруги Вальки-модницы, за которой увивались старшеклассники. И попа у неё торчит, аж подол коротенького платьица задирается, и грудь распирает форму, и точёные ножки, словно налитые. А она – худорба со вторым размером лифчика, ножки-дыбки, голенастые, как у аиста, попа плоская… Даже ровесники на неё не смотрят.
Всё это волновало Лизку. Но до лампочки Елизавете Романовне. Она знает – её время придёт. Нет, она не станет красавицей, но у неё будет «лучшая ножка Франции» (по словам тех же парней), неплохая фигура, третьеразмерная грудь и недурное личико. И ждать этого всего-ничего – несколько лет.