— Эй, погоди, я надену порточки на колесиках, да и схвачу тебя! — закричал тролль.
Но человек бежал изо всех сил, обещая самому себе, что если он спасет себя и кубок от тролля, то пожертвует его в первый же день Рождества на алтарь церкви.
Он так быстро мчался вниз по поросшим лесом горным склонам, что ему казалось, будто временами ноги его не касаются земли. Тролль же катился следом за ним и катился так быстро в своих порточках на колесиках, что под конец очутился у человека на спине. Человек молил бога, чтобы ему успеть уйти подальше, и, когда он был уже недалеко от церкви, настал день, и солнце показалось из-за гор.
— Нет, гляньте-ка, золотой конь на горной гряде! — сказал человек.
Тролль тут же отпустил его и в тот же миг взял, само собой, да и лопнул. Но не надейтесь — тролль явился как призрак вновь. Здесь он! Здесь он! Здесь он! — закричал хозяин и стал щекотать и толкать тех из нас, кого ему удалось мигом схватить.
Вся орава, крича, шумя и смеясь, вскочила на ноги и честно пыталась отомстить ему, волоча за полы сюртука и хватая его за ноги, когда он неверными шагами, пошатываясь, ковылял по полу. Дело кончилось тем, что он упал прямо посреди нашей оравы, трубка же отлетела в одну, а парик — в другую сторону. Падение хозяина вызвало еще более громкий смех и шум, который все усиливался, когда самый младший в нашем обществе начал кричать:
— Батюшка вырвал у себя все волосы!
Старик же начал меж тем жаловаться, что он ударился, и попросил Улу увести нас наверх, в детскую, так как, верно, было еще рано отсылать нас домой.
— Да, поднимайтесь-ка наверх, к Анне, — сказал Ула, — а я сейчас приду и расскажу вам о принцессе, которая служила королю «на восток от солнца, на запад от луны» [57] и на учебном плацу позади башни Вавилонской.
Мы смело двинулись в путь, потому что нас было много; но свечу нам не дали, потому как надо было проходить мимо сеновала. Но, когда мы поднялись на галерею сеновала, мужество нам изменило. Одному почудилось, будто он видит два пылающих глаза там, внутри. И вся ватага мальчишек кинулась, словно в бреду, к дверям горницы лейтенанта, которая была ближе, чем дверь детской. Она была, ясное дело, не очень хорошо заперта, потому что тут же подалась и многие из нас повалились прямо на пол его горницы.
В печи горел и трещал огонь, и полоска света падала из отверстия топки в горницу и на одетую в странный маскарадный костюм фигуру; она скорчилась под журнальным столиком, желая вылезти оттуда и кинуться, как мы думали, на нас.
Но это было еще не самое худшее. С кушетки прозвучал ужасный голос:
— Задать бы вам взбучку!
И шести шагов не отделяло нас от дверей детской. Но мы все как один припустили вновь по галерее сеновала, вниз по лестнице и со страхом услыхали, что дверь в горницу лейтенанта снова с грохотом захлопнулась. Ничто на свете не заставило бы нас нынче вечером снова подняться наверх. С огромным трудом осмелились мы разойтись по домам.
На следующий день после обеда пономарь сунул свою красную морду, обрамленную тремя густо напудренными буклями за каждым ухом, в приоткрытое окошко и поманил меня к себе. Выспросив меня обо всем и узнав о том, что произошло вчерашним вечером, он произнес:
— Скажи-ка, сынок, а ты не обратил внимание на то, что это, собственно говоря, было за привидение?
КОРОЛЬ С ГОРЫ ЭКЕБЕРГ[58]
В детстве для меня и некоторых моих товарищей вошло в привычку в воскресенье после обеда отправляться к горе Экеберг.
Всю долгую неделю радовались мы этим послеобеденным часам, которые проведем на приволье; веткам благоухающей черемухи, которые наломаем, свисткам из ивы, которые смастерим, сверкающим горным кристаллам, которые найдем, и сладкой землянике, которую сорвем. Став старше, мы благополучно оставили в покое иву и черемуху, но время от времени совершали туда набеги и устраивали на полях усадьбы «Экеберг» веселую охоту за аполлонами с их красивыми крылышками. Либо весело топтались с сачком для насекомых в безлюдной местности вокруг разваливающейся сторожевой хижины, чтобы поймать рыцарственного махаона, который своим воздушным полетом не раз подвергал сильному искушению наше терпение.
Но особую притягательность этим окрестностям придавали вовсе не благоухающая черемуха, и не меланхолический свисток из ивы, и не осыпанный пурпурными пятнышками аполлон, и не серно-желтый махаон.
Особую притягательность придавала им таинственная романтическая многозначительность, которая благодаря детским воспоминаниям виделась мне словно в туманной дымке в этих краях, желание пережить нечто волшебно-сказочное, а также мысль о всём великолепии и всех богатствах, скрытых в горе, и о загадочных существах, которые, согласно преданию, жили в недрах этой горы.
57
«На восток от солнца, на запад от луны» — название одной из самых известных сказок норвежского фольклора, из сборника Асбьёрнсена и Му. Использована в перефразированном виде как заглавие одного из романов выдающегося норвежского писателя Юнаса Ли.
58
Экеберг (Эикеберг) — одна из трех крупнейших в Норвегии горных гряд, неподалеку от Осло.