Через полгода после того, как она вернулась от подземных жителей, ей надо было кое-что купить в мелочной лавочке Бьёркенбуша [64], на углу улицы Стурторвет [65] и площади Торвет [66]. И там у прилавка стояла хозяйка, у которой она жила в горе в кормилицах. Хозяйка воровала рис из выдвижного ящика, и казалось, никто этого не замечает или попросту её не видит.
— Добрый день, матушка, и надо ж было нам тут встретиться, — сказала девушка, поздоровавшись с ней. — Как поживает младенец?
— Ты можешь видеть меня? — удивленно спросила хозяйка.
— Да, а разве я не могу вас видеть? — спросила девушка.
— Каким глазом ты видишь меня? — спросила хозяйка.
— Погоди немного… А, правым, — ответила девушка и повела глазами.
Тогда подземная жительница плюнула ей в глаз, и с того времени девушка не видела им ни её, ни кого-либо другого, потому что она ослепла на правый глаз.
Хотя и потом и в Грёнланне и в Гамлебюене недостатка в младенцах с огромными головами не было, подземные обитатели горы Экеберг больше в этом не виноваты. Во-первых, просвещение шагнуло теперь далеко вперед, и, вместо того чтобы хлестать подменышей три вечера подряд по четвергам на мусорной куче или прищемлять им нос раскаленными щипцами, как было в обычае в те давние дни, теперь заставляют матушку Торгерсен или какую-нибудь другую колдунью заговорять ребенка от рахита, колдовства и волшебных чар.
Или же посылают одну из пеленок ребенка Стине Бредволден, которая так мудра, что может прочитать по этой пеленке, какая ожидает его судьба, а уж после этого решают, как с ним быть. А во-вторых, и король с горы Экеберг и подземные жители бежали. Потому что вечный бой барабанов и нескончаемые холостые выстрелы солдат во время последней войны[67], стук колес тяжелых повозок с оружием и снаряжением, грохотавших по дороге над крышей короля с горы Экеберг и сотрясавших его дом так, что серебро дрожало в шкафах вдоль стен, привели к тому, что тамошняя жизнь ему надоела. Один человек встретил короля ночью 1814 года со множеством возов, нагруженных всякими пожитками, и в сопровождении большого стада безрогих и клейменых коров.
— Боже мой, куда это вы собрались в такой поздний час в это страшное время с таким большим скарбом и таким стадом? — спросил этот человек.
— Хочу перебраться к брату, на гору Конгсберг[68], потому что не могу больше выдержать всю эту стрельбу, этот шум и гам, — ответил король с горы Экеберг, и с тех самых пор никто о нем больше ничего не слыхал и никто о нем никогда не спрашивал.
ЮНАС ЛИ
ЙУ С МОРСКИХ ОСТРОВОВ
Нелегко было нашим пращурам ходить по морю в зимнее время, лодки в Нурланне [69] строили никудышные, вот и шли рыбаки к лопарям на поклон, чтобы купить мешок попутного ветра. В те годы рыбак не доживал до старости, и на погосте хоронить было некого, кроме баб, да ребятишек, да калек убогих.
Однажды вышла на промысел рыбацкая артель из Хьётте [70], что в Хельгеланне [71], и уплыли они до самых Лофотенских островов. Но в ту зиму вся рыба точно куда-то сгинула.
Рыбаки не хотели возвращаться с пустыми руками, прождали неделю, потом другую, а там и месяц прошел: видят они, делать нечего, надо назад поворачивать.
А Йу с Морских островов на это посмеялся: что ж, мол, так! Если здесь рыбы не нашли, значит, надо севернее искать. Не для того ведь в море вышли, чтобы припасы проесть.
Йу был парень молодой, в первый раз на промысле, но старшой решил, что он дело говорит, и велел ставить парус.
Повернули они опять на север, пошли дальше.
Но на следующем месте им снова не повезло. Наловили только себе на пропитание.
Тут уже все в один голос сказали, что пора назад поворачивать.
А Йу опять за свое: коли тут ничего нет, значит, рыба на север ушла, там и надо её искать. А то плыли-плыли — и вдруг на попятный!
Так они и пытали счастья: постоят в одном месте — перейдут на другое, и занесло их невесть куда, на окраину Финнмарка. А тут налетела непогода; моряки хотели переждать в бухте, пока она кончится, потом видят — не переждешь, надо выходить в открытое море.
Тут горе-лодка их и подвела, никак её было носом к волне не удержать, развернулась боком, раз-другой черпнула воды и уже полна до краев.
69
Нурланн — фюльке на севере Норвегии, почти половина его лежит за Северным Полярным кругом.