Но никто ничего у него не купил, потому что амбары у крестьян давным-давно пустовали. Молодой гончар приуныл. «Переночую, да уеду отсюда», — подумал он.
Вечером на деревенской площади глашатай забил в барабан и известил:
— Продаётся столетняя общинная навозная яма, что за околицей деревни. Кто её купит — не прогадает!
— Я куплю! — решил Иванчо и отправился в деревенскую общину.
— Что ты дашь за наш столетний навоз? — спросил у него староста.
— Даю, — ответил Иванчо, — тележку с горшками.
— Маловато, — покачал головой бородатый староста, — прибавь что-нибудь ещё!
— Даю впридачу свою тощую кобылку!
Решил староста посоветоваться со своими девятью советниками:
— Как вы думаете, отдать ли ему нашу никому не потребную навозную яму?
— Отдай, — ответили советники. — Ты возьмёшь телегу да тощую кобылку, будешь кататься со старостихой, а мы поделим между собой горшки.
Сделка состоялась. Став хозяином столетней общинной навозной ямы, Иван долго думал, что с ней делать, и в конце концов решил раздать навоз беднякам. Вынул он последнюю монету, заплатил глашатаю и попросил его ещё раз забить в барабан и известить крестьян о том, что он бесплатно раздаёт навоз всем, у кого запущенные нивы.
Впряглись бедняки в свои тележки и двадцать дней возили навоз на поля. И вот, когда один из бедняков стал собирать остатки навоза, взялся Иванчо ему помочь. И вдруг его лопата ударилась о камень. Разрыв землю, сын гончара увидел большую гладкую каменную плиту. Он оттащил её в сторону и от удивления разинул рот: под плитой лежал серебряный кувшин, полный золотых монет.
Онемели ошеломлённые бедняки, а староста и его бородатые советники начали хитрить:
— Мы, Иванчо, продали тебе только навозную яму, значит серебряный кувшин, что ты нашёл под каменной плитой, — наш.
Тогда в спор вмешались люди, благодарные Ивану, и начали заступаться за него:
— Раз кувшин был зарыт в его собственной яме, значит, он по праву принадлежит ему.
В конце концов спор решился так: серебряный кувшин Иванчо отдаст в деревенскую общину, а золотые оставит себе. Купил Иванчо вороного коня, быстрого, как ветер, пересыпал золотые в новую сафьяновую перемётную суму, перебросил её через седло, вскочил на коня и поскакал обратно в свою деревню нижней дорогой, как наказал ему отец.
Но не успел он ещё скрыться из вида, как староста собрал своих бородатых советников и приказал им отнять золотые у сына гончара. Неожиданно все девять советников дёрнули себя за бороды и оказались безбородыми.
— Возьмите ятаганы! — приказал староста.
Девять чёрных рук протянулись к стене, сняли девять тяжёлых ятаганов и сунули их за пояса.
— Садитесь на самых быстрых скакунов, догоните парня с перемётной сумой и отсеките ему голову. Чтобы золотые были здесь до первых петухов! — приказал староста.
Девять разбойников бросились на улицу, открыли конюшню, запертую на три замка, вскочили на быстрых скакунов и пропали в ночи.
А в это время Иванчо покачивался в седле и беззаботно посвистывал. Конь шёл рысью по ровному полю. Вдруг словно из-под земли вырос перед Иванчо всадник с чёрными пламенными глазами, с секирой в левой руке и в высокой папахе, такой же, как у Иванчо.
— Куда ты путь держишь, братец? — спросил незнакомец.
— Домой возвращаюсь, — ответил Иванчо.
— Возьми меня в товарищи.
— С радостью, — ответил Иванчо, — я для друга себя не пожалею.
Поехали они рядышком и повели сердечный разговор. Вот наконец доехали они до перепутья.
— А теперь куда? — остановил коня Иванчо, но тут вспомнил отцовский наказ, повернулся лицом к месяцу и поднял левую руку. — В ту сторону! — сказал он, — там верная дорога.
С этими словами он повернул коня налево, а незнакомец повернул направо и крикнул:
— Скачи за мной!
— Погоди, братец, — возразил Иванчо, — эта дорога уведёт нас в разбойничий притон.
— Раз я с тобой, не бойся никаких разбойников! — заверил его незнакомец и взмахнул секирой.
Иванчо покорно поскакал следом за ним.
Миновали они поле, выехали в лес и скакали всю ночь напролёт. К рассвету добрались до незнакомой деревни, поехали по улицам, но нигде не встретили ни одной живой души, не увидели ни одного огонька в окне.
Остановились товарищи у трактира. Соскочили с коней, видят — дверь открыта, заглянули — никого. Вошли в трактир, зажгли свечку, сели за стол, вытащили, что у кого было, и начали подкрепляться. Потом выпили по чарке вина из бочки, что стояла в трактире. А когда Иванчо начал зевать, его товарищ сказал:
— Ты, братец, ложись спать, а я пойду разузнаю, что это за деревня.
Иванчо растянулся возле печки, а незнакомец с секирой вышел. Долго ходил он по деревне и прислушивался. Мёртвая тишина стояла вокруг, словно все люди вымерли. Тихо, словно олень, ступал юноша и вдруг так и замер на месте, притаив дыхание. Где-то рядом из-под земли доносились приглушённые человеческие голоса.
Крадучись, он приблизился к месту, откуда слышались эти голоса, и увидел колодец. «Должно быть пересох, раз в нём люди. Послушаю-ка я, о чём они говорят», — подумал незнакомец.
— Сын гончара давно уже в трактире! — послышался голос.
— Он устал, вот выпьёт чарку вина и уснёт, как убитый, — прошептал другой голос.
— Он наверняка уже спит, прошло больше получаса с тех пор, как мы слышали топот лошадиных копыт, — просипел третий голос.
— Пора! Выходите по одному! — приказал первый голос.
Услышав это, названый брат Иванчо ещё крепче сжал секиру и приблизился к колодцу.
Как только над срубом показалась голова первого разбойника, молодец занёс секиру.
— Одним ударом голову срубаю, дважды не повторяю, — крикнул он, и голова разбойника покатилась на землю.
Показался второй разбойник. И этого ожидало то же, что и первого. И третьего...
И четвёртого...
И пятого...
Наконец показался сам атаман.
— Где вы? — крикнул он, но в тот же миг названый брат Иванчо срубил голову и ему.
Вернулся он в трактир и разбудил Иванчо.
— Вставай, — сказал он, — пора собираться, ведь нас ждёт дальняя дорога.
Они опять запрягли лошадей и скакали весь день. Девять рек переплыли, восемь гор оставили позади. Темнота застала их в большом городе. Остановились они на самом большом постоялом дворе, поели как следует и легли спать.
А правил этим городом злой царь. Как только он узнал, что на постоялом дворе остановились неизвестные люди, так сразу и послал своих слуг узнать, кто они, откуда и что везут с собой. Слуги быстро разузнали обо всём и поведали царю, что у путников перемётная сума с золотыми и маленькая секира. Вспыхнули огнём злые глаза царя.
— Отнимем у них деньги и снимем головы с плеч. Пусть приходят завтра утром во дворец! — приказал он.
На другой день сам царский виночерпий отнёс на постоялый двор баклагу с вином и передал царское приглашение.
— А красив ли царский дворец? — спросил Иванчо у царедворца.
— Дворец-то красив, да царская дочь ещё красивее. Другой такой не сыскать во всём свете.
— Раз так, пошли! — вскочил названый брат Иванчо.
Они купили новые кафтаны, постриглись, закрутили усы и отправились во дворец, а деньги оставили под замком на постоялом дворе.
Царь радушно встретил гостей, хлопнул в ладоши и приказал угостить их самыми вкусными яствами. Когда гости наелись досыта, царь снова хлопнул в ладоши:
— Принесите вина!
И вдруг будто посветлело в царских палатах — это вошла сама царская дочь, неся золотую баклагу на серебряном подносе. Онемел Иванчо. Что правда, то правда — такой красавицы он сроду ещё не видывал. Как-то очень грустно взглянула на него девица, поднося баклажку с вином, но ничего не сказала. Стали пробовать и другие гости царское вино, а Иванчо всё не может глаз отвести от царской дочери.