Механик подводной лодки капитан-лейтенант Шиляев спал во втором отсеке после ночной вахты. Проснулся от толчка и от того, что на него с верхней койки свалился боцман Трифонов. Из темноты шипел поступающий в отсек сжатый воздух. Сильно давило на уши.
– Стоп! Прекратить подачу воздуха, – крикнул механик и сам кинулся к клинкету вентиляции, но в темноте поранил руку о что-то острое. Перекрыть клапан помог боцман.
Из первого отсека, оказавшегося почти над головой, послышался топот и какая-то возня. Кто-то отдраивал люк и во второй отсек спустились торпедисты Митрофанов с Голиковым. Поскольку в первый отсек поступала вода, переборку в него задраили. Всего, вместе с торпедистами во втором отсеке собралось пять человек, чьи-то голоса доносились из центрального отсека. Сосчитали наличные дыхательные аппараты: На пятерых моряков приходилось три ИСА-М.
– В первом отсеке найдутся запасные, я знаю, где они, – сказал старшина торпедистов Митрофанов.
В первом отсеке уцелела крохотная лампочка боевого освещения. Её света хватило, чтоб рассмотреть через глазок: Воды в носовом отсеке мало и она не прибывает.
– Отдраить вход, – приказал Шиляев.
Вдвоем со старшиной, хватаясь за выступы и трубы, они пробрались в первый отсек, нашли запасные спасательные аппараты. Из первого отсека за борт – к спасению – вели две трубы торпедных аппаратов. Но в торпедных аппаратах лежат неизрасходованные торпеды. Вытащить их в отсек невозможно, а выстрелить наружу… Старшина осмотрел аппарат, проверил его действие, взглянул на приборы и доложил:
– Ничего не получается, слишком большой дифферент.
Оставался путь через центральный отсек и рубку. Когда моряки собрались уходить из первого отсека, старшина заметил анкерок с красным вином. Вино входило (и входит по сей день) в ежедневный рацион подводников. Морякам отчаянно хотелось глотнуть вина. Но распитие спиртного на дне морском чревато. Собрав волю в кулак, механик приказал:
– Запрещаю! Не трогать!
Моряки выбрались из отсека и вновь задраили его. А в центральном (третьем от носа) отсеке тем временем страсти разгорелись не на шутку. В центральном задраились старший рулевой Холоденко, его сменщик Шипунов и старшина трюмных Линьков. Страшина начал чудить. В ответ на приказ механика открыть переборку, Линьков заявил:
– Не позволю! У вас вода. Хотите, чтоб и мы погибли?.. Не положено открывать.
Механик терпеливо убеждал перетрусившего Линькова, что воды во втором отсеке немного, опасности нет и старшина сам может в этом убедиться, заглянув к соседям через глазок.
– Ничего в темноте не увидишь, не открою! – упорствовал Линьков.
Упрямство трюмного становилось опасным, причём, не только для запертых во втором отсеке но и для матросов в центральном – выйти из подлодки самостоятельно они не могли. Исчерпав все доводы разума, Шиляев приказал:
– Краснофлотец Холоденко, назначаю вас моим помощником по спасательным работам. Выполняйте приказание.
– Есть! – ответил тот и, отстранив Линькова, отдраил вход.
В центральном отсеке собралось восемь человек. От пролитого электролита, соединившегося с водой, начал выделяться хлор. Становилось трудно дышать.
Капитан-лейтенант проверил, на какой глубине находится подводная лодка. В первом отсеке глубомер показывал восемь метров, а в центральном – двадцать и какому из них верить – непонятно. Взглянув на штурманскую карту и прочитав последнюю запись в бортовом журнале, Шиляев понял, что подводная лодка находится недалеко от берега. Если выберемся из отсека – подберут. Но как это лучше сделать? Механик стал вспоминать инструкцию, как можно спастись через рубку способом шлюзования: опустить тубус... взять буй с буйрепом, всех собрать в рубке...
Выяснилось, что не все матросы умеют использовать дыхательные аппараты ИСА-М и не знают, как происходит шлюзование. Шиляеву пришлось провести краткий инструктаж. Когда готовились к шлюзованию, послышался шум моторов и взрыв. Подводники недоумённо переглянулись: Неужели бомбят? Никто из них не догадывался о вражеской подлодке, атаковавшей М-98.