— Такой, что, когда утром диск не замолкнет, тот, кто в городе выберется посмотреть почему. Тут-то мы его или их и накроем!
— Какой же ты, однако, коварный, Арзон. Но мне по сердцу такое коварство. Давайте за работу! — воодушевился Вик.
Пришлось расковырять лестницу храма, чтобы добыть две подходящие каменные плиты. Привязали их к цепям диска с каждой стороны, как висячие площадки. Распотрошили немного и ограду храма. Камни из ограды навалили на висячие плиты. Наверное, почти по полтонны с каждой стороны. Должно хватить. Тон звука стал чуть выше.
— Прекрасно, — любуется делом наших рук Вик. — Теперь давайте сматываться. Может, ещё успеем вздремнуть часок — другой. А когда солнце начнёт пригревать, нам на всякий случай лучше быть подальше отсюда. Сработает наша затея или нет — мы не знаем.
Два или три часа сна — это, конечно, безобразие, а не сон. Тем не менее, к восходу солнца мы, не выспавшиеся и голодные, уже стояли в долине на стошаговой отметке от края чаши. Солнечные лучи упали на город. Ждём. Ничего не происходит — город поёт. Проходит с полчаса — город всё поёт.
— Двинулись, — предложил Вик, — а то, как бы нам к приходу гостей не опоздать.
Рванули чуть ли не бегом. На площадь выскакивать не стали, а скрылись в зарослях ближайшего к арке с диском садика. Перед нами вся площадь, как на ладони. Ждать пришлось довольно долго. Ноги устали. Но, если присядешь, то ничего не видно за кустами. Арзон начал что-то бубнить себе под нос.
Однако дождались. Шагов, конечно же, за звоном не слышно. Поэтому визитёры явились из боковой улочки бесшумно словно привидения. Я чуть не вздрогнул. Какая-то совершенно нелепая, тощая фигура в длинном, сером балахоне. Ростом, похоже, мне по плечо. И женщина на полголовы выше своего спутника в неброском, аккуратном платье. Похоже, что молодая, если судить по походке. Лиц не видно. Подошли к диску и стали рассматривать камни, привязанные к цепям. Женщина потрогала верёвки. Оба обернулись, огляделись вокруг, и никого не обнаружив, переместились к храму и осмотрели разломанную нами ограду и лестницу. Затем вернулись к диску и уставились на него.
Вик махнул рукой, и мы высыпались на площадь. Шагов за десять до этой пары они что-то почувствовали и обернулись. Действительно, молодая женщина. Вернее, симпатичная девушка, которую я уже когда-то встречал. Но взгляд приковывает лицо её спутника. Огромные, почти круглые, голубые, печальные и одновременно испуганные глаза. Длинный и тонкий нос, длинный и тонкий подбородок. Глубокие морщины на лбу. Не человек.
— Здравствуй, Криста, — произнёс Вик.
— Здравствуйте, капитан Вик, — слегка замешкавшись, ответила девушка.
— Как-то так получилось, что мы сегодня ещё не завтракали. Не угостишь ли нас молоком?
— Конечно, — последовал опять чуть задержавшийся ответ, и Криста двинулась к той улочке, откуда она несколько минут назад появилась. Нелепая фигура скользнула за ней.
Чистенький домик, чистенькая комната, чистенький стол. На столе молоко, сыр, творог, свежий хлеб и овощной салат. За столом мы все, Криста и неведомая фигура. Поговорили немного и о поющем диске. Ничего интересного местные жители о нём не знают.
— Ты хорошая хозяйка, Криста. Как у тебя здесь всё приятно и ладно!
— Спасибо, капитан Вик.
— А как ты тут оказалась?
— Нас с Уоли отпустили, а отца нет. Он на прощание сказал, что здесь, в этом городе никого нет и нам никто здесь жить не помешает. Мы и пробрались сюда.
— Отпустили? Кто отпустил? Ладно, не хочешь — не говори. Ты, оказывается, дочь Генри Рейна. А Уоли это он? — кивнул Вик на серую фигуру, с аппетитом грызущую сыр.
— Он. Уоли — домашний дух.
— А-а, понимаю. Это он жил в винном погребе?
— Жил и следил, чтобы вино не портилось.
— Полезная работа. Такой дух и мне бы не помешал. Ты колдунья, Криста?
— Немножко и не злая, — улыбнувшись, призналась хозяйка.
— Я так и подумал. Обычные люди ведь здесь жить не могут.
— Да, жалко их всех бывших. Особенно маленьких. Мы с Уоли собираем кости и хороним. С улиц уже убрали, а с домами это долго. Много их, — тяжело вздохнула Криста.
— Согласен. Печально, очень печально. Но ведь это не дело для молодой девушки. Хотя бы и немножко колдуньи. Не хочешь ли вернуться в Верн? Твой домик свободен. Корову с собой заберёшь. "Приютом моряка" теперь управляет Роджер. А ему ой, как нужна хорошая помощница по всему хозяйству. Таверна будет совсем другой, чем раньше. Гостеприимной и весёлой.
— А Уоли?
— И Уоли.
— Я…, мы подумаем.
— Правда, я не знаю, как там с твоим колдовством. Серж, что ты скажешь.
— Королевский волшебник и главный министр не приветствуют колдовства в Верне. Криста, а зачем тебе, вообще, это колдовство? Выходи замуж, нарожай детей. Никакого колдовства для этого не нужно. И счастья колдовством не добьёшься. Плюнь ты на него. А будут трудности какие, так мы всегда поможем.
— Я подумаю.
— Подумай, а мы, пожалуй, пойдём. Спасибо тебе за угощение.
Уже в дверях Криста спросила:
— Капитан, а как вы узнали об этом городе?
— Из легенды. Нам с Сержем нравятся легенды, и мы им верим. Вот и зашли посмотреть. Бывает, что и легенды вновь оживают. Поющий диск нужно убрать или переделать, чтобы он никого не убивал и тогда люди опять сюда вернутся.
Вышли из домика и решили пройтись по улицам — осмотреться. Мостовые заросли травой, но если её скосить, то получится очень симпатично. Каменные плиты с зелёной окантовкой. Фонтан на маленькой площади — перекрёстке трёх улиц сухой и весь растрескался. Раз фонтан, то есть и водопровод. Хорошо.
Заглянули в один из домов. Тлен и прах. В комнате на полу кости взрослого человека. В обломках маленькой кроватки и лохмотьях истлевшей ткани крошечный скелетик. Молча вышли.
— Какая трагедия! — вздохнул Арзон. — Такое никогда не забудешь.
Прошли город насквозь в сторону рудника. Нас интересует здание с трубой, до которого мы со стороны рудника не добрались. Деревянные ворота давно сгнили и рухнули. Скелетов внутри нет. Наверное, выскочили в панике, если был рабочий день. Большая печь, похоже, на древесном угле, потому что его не видно нигде. С каменным углём ничего бы не произошло. Валялся бы где-нибудь у печи. Каменные столы, тигли — огнеупорные ёмкости для плавки. На столе очертания того, что было когда-то кузнечными клещами. На маленьком столе у стены какие-то покрытые пылью бруски. Везер смахивает пыль — слитки золота. Шесть штук. Каждый весом килограмм пять с клеймом летящего павлина. Тут же много жёлтых шариков. Заготовки для чеканки монет?
В соседнем помещении останки большого винтового пресса и опять жёлтые шарики. Готовые монеты горкой лежат поодаль. Рассыпались, вероятно, когда мешок сгнил. На монете, с одной стороны, всё тот же летящий павлин, а на другой чей-то профиль. Надписей нет.
— Золото заберём или оставим? — интересуется Арзон.
— А кому оставлять? — вопросом на вопрос отвечает Вик.
— Значит, забираем. Каждый тащит своё.
Три слитка Арзону с Везером и три нам с Виком. Монеты отдали нам. А шарики Арзон забрал себе для изготовления украшений.
— А как же Криста? — вдруг вспомнил Везер. — Раз она в городе, то и ей доля положена.
— Вот, кто же тебя тянул за язык! — воскликнул Арзон. — Всё так прекрасно получалось, а теперь придётся ей два слитка отдать. Если монеты и шарики нам останутся. У меня сердце кровью обливается, как представлю её мучения с такой тяжестью.
— Ты прав, — рассмеялся Вик, — но всё же придётся её такой неприятностью огорчить. Надо заглянуть к ней. Что они там с духом решили?
Там всё было уже согласовано.
— Мы с вами! — объявила Криста.
— Замечательно, но два дня пути пешком через лес выдержите? А корова?
— Выдержим. И корова у меня хорошая, послушная. Мешать не будет.
Когда выходили из города Арзон обернулся, посмотрел на диск и с сожалением в голосе произнёс:
— Эх, сколько материала хорошего пропадает зря.