-Да кто-нибудь может мне объяснить, что творится с утра пораньше в моем собственном доме? – взвизгнула Чертова Бабушка и понеслась наверх, откуда шел странный и пугающий звук.
Но подняться по лестнице ей не удалось, потому что ветхие и старые ступени уже были разобраны и грудой валялись на полу, поднимая клубы пыли и мешая старухе пройти. А довольный Райн, сидя наверху, посвистывая, отрывал последнюю ступень.
-Что же это ты делаешь-то, охальник! – крикнула бабка и уперла руки в бока, – это кто же это тебе велел лестницу ломать?!
-А никто не велел, только вот ходить по ней совершенно невозможно, – невозмутимо ответил Райн и бросил вниз очередную ступеньку.
Чертова Бабушка еле успела отскочить в сторону, старая, прогнившая деревяшка ударилась о кучу своих товарок и раскололась пополам. Из трещины вылез одуревший от такого обращения со своим домом жук-короед, обвел происходящее мутным взглядом, чихнул от поднявшегося облака пыли и со всех лап побежал прочь.
-Куда! – крикнула Бабушка вслед жуку, но тот даже не обернулся и сквозь щель выскочил на улицу, – а ну-ка прекратить!
Райн, не прекращая отрывать крепеж, которым была пришпилена лестница, все так же спокойно сказал:
-Вы же хотели, чтобы я вам служил. Ну так вот я и служу, – на этих словах остатки того, что еще вчера было лестницей, покачнулись и с ужасным грохотом рухнули вниз, – вот, надо бы вам домишко подновить…
И как бы не ругалась Чертова Бабушка, лестницу было не вернуть.
Плюнув, старуха отправилась на кухню, чтобы позавтракать, но и тут ее ждал сюрприз. На кухне все было вверх дном – шкаф и шкафчики стояли с распахнутыми дверками, пол, стол и подоконники были завалены коробочками всех мастей, многочисленные пакетики со снадобьями, ингредиентами и прочим валялись тут и там. Ведро с мутной водой стояло посреди кухни, и Алия методично мыла в нем чашки, тарелки и прочий кухонный скарб. Уже отмытые предметы составлялись обратно, стаканы, потерявшие столетний (а то и старше!) налет пыли сверкали как новенькие в лучах солнца.
-А… – только и смогла промолвить Чертова Бабушка.
-Ой, доброе утречко! – прощебетала Алия, – а я вот уборочку затеяла, а то что же это такое – пыль кругом, грязь. Кто зайдет, скажет, плохая горничная у вас…
-А… – снова повторила Чертова Бабушка.
-А завтрак ваш вот, – и Алия подала старухе поднос, сиявший как чертов глаз. На подносе, в надраенном медном кофейнике дымилось горячее какао, на блюдечке, некогда черном и оттого выглядевшим старым, а ныне приятного бежевого цвета, лежали несколько бутербродов.
Как во сне, взяла Чертова Бабушка поднос и отправилась обратно в свою комнату. Она не выходила оттуда до вечера, надеясь, что все это кончится одним днем и более никогда не повторится.
Она ошибалась. Разгром ее любимого домика продолжился и на следующий день, и еще через день, и еще. Слышались удары, веселые голоса Райна и Алии, плеск воды и треск чего-то, что доживало в доме свои последние денечки.
Дошло до того, что на пятый день стихийного ремонта старуха боялась выходить из комнаты. Угрозы и крики все равно не помогали, сошедшие с ума слуги будто не замечали ее или с елейной улыбкой сообщали, что она-де сама просила их ей угождать. На все заверения, что угождать ей таким способом не стоит они лишь делали огромные и глаза и восклицали, что негоже такой уважаемой, красивой и знатной даме жить в таком убогом доме.
Дом стонал и сопротивлялся, как мог, но все равно постепенно сдавался. Ушли в прошлое заваленный коридор и щелястая дверь, клубы пыли и старые вещи. Райн, даром что был знатного рода, умел отлично строгать и, разыскав на чердаке чемоданчик с инструментами, с упоением творил новую мебель, двери, лестницу; Алия мыла все, что могло быть помыто, а что мыть было нельзя – протиралось, подкрашивалось, расписывалось и полировалось. Из найденного в дальней антресоли шкафа на старенькой швейной машинке шились новые занавески, полотенца и прихватки, стирались во дворе половики. Мыши, крысы, жуки, змеи и прочая старухина живность в спешке паковала вещи и покидала дом, ругаясь, будто пьяные сапожники, и увозила за собой своеобразный мусорный багаж. Балкончик, подновленный и начисто вымытый, покрасили в белый цвет, а старые метлы перевязали и приделали к ним новые черенки.
Но напрасно Чертова Бабушка надеялась пересидеть катаклизм в своей комнате – на пятнадцатый день дверь ее убежища распахнулась с утра пораньше и на пороге возникли Райн и Алия, довольные и улыбающиеся во весь рот.
-Ну вот, Бабушка, последняя комнатка осталась, – радостно сказала Алия и втащила в комнату огромное ведро с водой, – пересядьте, пожалуйста, в кресло, а лучше выйдите в другую комнату.
-Ну уж нет! – категорично заявила Чертова Бабушка, – я уж лучше тут останусь.
И она с ногами уселась на разобранной постели.
Не обращая на нее никакого внимания, Райн начал снимать занавески, чихая от летящей с них пыли.
Чертова Бабушка кричала, Чертова Бабушка ругалась, Чертова Бабушка умоляла их оставить хотя бы эту комнату, ее любимую, в том виде, в каком она привыкла ее видеть – все не имело никакого смысла, работа по уборке не останавливалась ни на минуту. В конце концов старухины нервы сдали и она, выплюнув последнее ругательство, подскочила и вылетела вон из комнаты.
Но тут ее поджидал такой сюрприз, что она схватилась руками за голову.
Не было больше пыли, не было старых, давно привычных вещей. Дом сверкал первозданной чистотой, вымытые стекла сияли, словно бриллианты, новенькие занавески развевались на ветру. Пол блестел, начищенные и кое-где замененные доски пахли хвоей и чем-то особенным, лесным. Потолки были выбелены, а на стенах красовались новые обои; Чертова Бабушка с удивлением вспомнила, что ей их подарил один знатный колдун лет восемьдесят назад, а она зашвырнула их куда-то на чердак.
-Надо же, и это отыскали! – со злостью сказала она и отправилась дальше.
Взамен скрипучей лестницы были установлены новые ступени с новыми поручнями, кухня красовалась новыми прихватками, начищенной посудой, а побеленная печь была расписана игривыми голубенькими цветочками.
Чертова Бабушка плюнула и вышла за порог. Дверь тоже была новой, свежеструганной, с надраенной медной ручкой, и Бабушка скривилась, коснувшись ее.
Снаружи дом оказался покрашен в благородный бордовый цвет. Кипеннно-белый балкон был украшен геранью, стоявшей ранее на террасе в самом дальнем и пыльном углу, а ныне пересаженной в чистые и недавно окрашенные горшки. Метлы оказались аккуратно сложенны в уголке, и зоркие глаза старухи углядели у них минимум два новых черенка.
Но последней каплей стала ее любимая метла. Уникально быстро летающая, мягко приземляющаяся, составляющая жемчужину ее коллекции (между прочим, лучшей коллекции среди ведьм всех мастей) метла сиротливо стояла в углу в куче мусора, и было понятно без слов, что ею только что подметали двор.
Чертова Бабушка на негнущихся ногах вернулась в ставшую враз чужой кухню, села на табуреточку и разрыдалась, впервые за последние шестьсот семьдесят восемь лет.
***
Успокоившись, Чертова Бабушка решила, что так просто она не сдастся. Кое-как досидев до ночи и убедившись, что Райн и Алия разошлись по своим комнатам, она взяла совок, веник, вышла за порог и стала собирать дорожную пыль. Потом вернулась в дом и начала разбрасывать ее по полу.
Но не успела она раскидать и трех горстей, как в прихожую спустился Райн.
-Ой, а где это вы так запачкались? – спросил он, – нехорошо пожилому человеку гулять в одиночестве в такой поздний час. Алия!
Алия явилась на зов мгновенно, будто ожидала, что ее позовут. И тут же стала подметать, приговаривая: