— Пойдёмте, девочки, — прошептала сестра, осеняя себя крестным знамением.
— Слава Иисусу Христу, — произнесла она, входя в ризницу.
— Да будет он благословен на веки веков! — откликнулась мать-настоятельница. — Входи, сестра!
Мать-настоятельница Фаустина была немолода. Её доброе смуглое лицо было испещрено морщинами, белый платок придавал ей ту необходимую строгость, которой она сама в беседах с воспитанницами старалась избегать, понимая, что девочки ещё очень молоды и ко всем их шалостям и проказам нужно быть более снисходительной, но и не потакать им во всём, разумеется. Сёстры преклонялись перед ней, понимая, что любая её преемница, каким бы ангельским характером она не обладала, вряд ли сможет так же хорошо управлять монастырём.
— Я привела их, — сказала сестра Клод.
— Хорошо, пусть войдут.
Девочки прошли и встали вдоль стены.
— Я приказала сестре Клод, чтобы она передала вам письмо, — начала мать-настоятельница. — Вы прочли его?
— Вчера мы обсуждали с сестрой Франсуазой, где лучше разбить садик с лекарственными травами, потом сестра Кристина попросила её проводить в больничное крыло, письмо я передала только вечером, это моя вина, матушка, — опустив голову, призналась сестра Клод.
— Что с сестрой Кристиной?
— Она опять кашляла кровью.
Мать-настоятельница перекрестилась и забормотала молитву. Девочки последовали её примеру.
— Должна вам сообщить, девочки, — наконец сказала она, — что вам придётся задержаться в монастыре.
— Матушка, я читала письмо, — опустив голову, заговорила Мари. — Кюре Рейно пишет, что в нашей деревне голод.
— Срок вашего обучения заканчивается через два месяца, — тяжело вздохнув, сказала настоятельница, — но, очевидно, из-за последних неприятных событий ваша матушка не внесла плату за ваше обучение. Вы хорошие ученицы, хотя на вашей совести немало грешков, и мне было бы больно расставаться с вами. Поэтому я предлагаю вам хорошо подумать и остаться в монастыре в качестве послушниц. Обдумайте всё хорошенько, не здесь, посоветуйтесь с подругами, напишите родным и через неделю дайте мне ответ, а сейчас идите, молитва подходит к концу. Восславьте Господа нашего. Ступайте.
Глава 3.Побег
Как и обещала сестра Клод, она позаботилась, чтобы у каждой воспитанницы нашлось дело. После утренней молитвы Клара и Гертруда остались помогать сестре Жасинте в трапезной, старшие девочки вместе с сестрой Агнес вышивали пелену для алтаря, Катрин, Мари и Жанну отправили убираться в галерею, все были лишены завтрака.
Жанна яростно протирала витраж, стоя на деревянной лесенке и подоткнув подол, чтобы не мешался.
— Ну, матушка, — цедила она сквозь зубы, — удружила, нечего сказать.
Медовые локоны выбились из-под синего платка и вызывающе торчали, но Жанна этого не замечала.
Мари осторожно мыла окно, забранное решёткой. Её карие глаза потемнели и губы, всегда готовые к улыбке, были поджаты. Задумавшись, она сняла платок и густые чёрные волосы рассыпались по её плечам. Наконец она приняла какое-то решение.
— Бежим, — она потянула сестру за рукав.
Та с готовностью спрыгнула с лестницы:
— Куда?
— Сначала в конюшню к дядюшке Пьеру, а потом нужно навестить Сандро.
Жанна оглянулась в сторону Катрин, девушка сосредоточенно подметала пол и, казалось, ничего не замечала вокруг себя.
Мари недобро усмехнулась и надела платок, вид у неё был далеко не покорный.
— Катрин, — позвала она.
Девушка с готовностью обернулась.
— Тут только что проходила сестра Франсуаза, сказала, чтобы ты, если хочешь, шла к ней, вы будете приводить в порядок монастырский сад с сестрой Клод, она обещала договориться.
— А как же? — Катрин обвела взглядом длиннющую галерею.
— Не беспокойся, — подала голос Жанна, уловившая замысел сестры, — до обеда мы справимся.
— Ну тогда я пошла? — с нескрываемой радостью спросила Катрин.
— Конечно! — хором ответили девочки.
— Далеко ли собрались, красавицы? — приветствовал их дядюшка Пьер. Очевидно, он только что чистил стойла, к стене были прислонены вилы.
— Сестра Клод попросила, чтобы мы сходили за молоком вместо сестры Кристины. Её вчера отвели в больничное крыло, — пояснила Мари.