Маченкат вынула шёлку большой кусок, медведице поклонилась: «Прости меня», — сказала и шёлком накрыла её. Медведица на улицу вышла. Стряхнула с себя шкуру — женщиной стала. В избу вошла, словами не рассказать — какая красавица. От волос и бровей будто серебро сыплется. Тут они помирились, поцеловались. Смотрит Маченкат: у жены брата одна щека обожжена. Догадалась Маченкат, говорит ей:
— Разве я бросила бы золу в тебя, если бы знала? Брат наказывал: бурундучок придёт — накорми, сорока прилетит — накорми. А ты не бурундучком, не сорокой — медведицей пришла.
Брат сказал ей тут:
— Есть в тайге закон: кто другом в гости придёт, всегда хорошо встречай! На дружбе — мир держится.
Тут начался у них пир. Сухари из мяса были, оленина была, сало лосиное было.
Долго пировали.
Жил человек, растил сына. Вырастил лет до пятнадцати. Говорит своей старухе:
— Пора сына к делу приучать, пошлём его в тайгу на охоту.
Говорит отец сыну:
— Бери, сын, ружьё, становись на лыжи, иди зверя промышлять.
Сын сразу скучным стал, но всё-таки собрался. Оделся, на лыжи встал, ружьё взял, в тайгу пошёл. Недалеко ушёл, — лыжи у него не катятся, вкось идут. Ногами он еле двигает. Он-то чуть-чуть шевелится, а мороз его за руки, за ноги успевает хватать. Совсем заскучал парень: ничего не видел, никакого зверя не убил. Зря проболтался — идёт домой.
Отец его встретил, ничего не сказал. А своей старухе говорит потихоньку:
— Ну, сын молодой ещё у нас, не умеет работать, ума у него нет…
Сколько-то времени прошло — побольше полгода — орехи поспели. Говорит отец сыну:
— Вот, сын, тебе колотушка, иди шишки бить, орехи запасать.
Сын опять скучным стал, но колотушку всё-таки взял, собрался, пошёл в лес. А колотушка на длинной палке тяжёлой кажется ему, нести её лень. Подошёл он к кедру, а тот высоко шишки спрятал, под самую вершину. Парню надо голову вверх задрать, колотушку поднять, ударить по веткам, чтобы шишки упали. Поднял он колотушку, ударил раза два: десять шишек упало. Парень тут колотушку бросил, неохота ему поднимать её — тяжело. Сел, наелся орехов, пошёл домой.
Отец его встретил, ничего не сказал. Живут они дальше. Подходит время — зиме скоро быть. Отец взял топор, подаёт сыну и говорит:
— Не хотел ты промысловым делом заниматься — берись за чёрную работу. Иди дрова рубить.
Сын топор взял, оделся, пошёл в тайгу. Дошёл до первой берёзы, раз-другой взмахнул топором — бросил топор: неохота ему рубить.
Не понравилось ему и это дело. Отправился он — сам не знает, куда. Пойду, дескать, куда попало, там помру.
Идёт некоторое время. Смотрит — старик навстречу. Голова, как снег, белая.
— Здорово, парень! Куда идёшь? — старик спрашивает.
А парень говорит ему:
— Отец меня прогнал. Отправился я куда попало.
Теперь этот старик ему говорит:
— Я тут недалеко рыбное место знаю. Речку. Ты со мной пойди, тут и жить будешь.
Парень его спрашивает:
— У меня хлеба нет. Как я там жить буду?
Старик ответил:
— Рыбу ловить будешь. Я тебе хлеба дам. Ниток дам. Свяжи сеть.
Старик хлеба ему дал, нитки дал. Повёл его к речке, где рыбное место знал.
Пришли туда — избушка стоит.
Вот старик ему наказывает:
— Сеть до утра свяжи. Завтра, ещё солнце не взойдёт, — чтобы готова была. Я в то время приду.
Парень остался, чаю напился, начал сеть вязать. Связал. Солнце ещё не взошло — старик приходит.
На реку парня повёл, где сеть поставить — показал.
— В этом месте поставь!
Парень поставил. Старик ему говорит:
— До завтра не смотри. Утром смотреть будешь.
Переночевал парень — утром побежал смотреть сеть.
Посмотрел — ни одной рыбки нет.
Старик этот приходит, спрашивает:
— Попала рыба?
— Ничего не попало, — отвечает парень. — Я сеть сниму.
А старик ему говорит:
— Не снимай, парень, пускай до завтра постоит.
Парень опять за своё:
— Хлеб у меня кончился, — говорит. — Нечего есть.
Старик ему хлеба принёс и опять ушёл. Кто знает куда.
Парень ночевал опять в избушке один. Утром до солнышка встал, к берегу подходит, в обласок садится. Смотрит — наплыва не видать на средине. Кто-то попал в сеть! Поднял сеть — нельма попала! Чешуя, как серебро, чистая, блестит в воде.
Парень смотрит — в обласке никакой колотушки нет, нельму убить нечем. Он с обласка упорки снял, нельму ударить хотел. Только ему ударить — старик в это время с горы крикнул:
— Стой, парень! Не бей нельму. Как распутаешь, живую отнеси на гору.