– Странно так, – проговорила я тихо Эсмире. – Почему у нас символ герба Дагаз? А у восьмого ковена Иса? Если брать по расположению в книге древних, мы ведь первые, а Иса по начертанию ближе к единице, Дагаз же – ближе к восьмерке по начертанию. Никогда не думала, почему так?
– Не думала и в последние минуты своей жизни думать об этом не хочу, – отмахнулась раздраженно Эсмира.
– Прекратите разговаривать за моей спиной, – мягко проговорил мужчина, даже не оборачиваясь к нам.
– Может вы ответите? Вы ведь знаете все, как представитель суда предков. Почему так? – мне всегда было это интересно, но именно в этот момент мне просто нужно было отвлечь себя от тяжелых мыслей.
Мужчина остановился и повернулся к нам. Окинув нас взглядом, он проговорил:
– Иса – стихия ее какая?
– Лед, вода, – пожала я плечами.
– А Дагаз?
– Огонь, – ответила Эсмира.
– А почему наши ковены считают неразделимыми? И почему считается, что именно наши ковены не могут править друг другом? – задал вопрос мужчина.
– Потому, что то, что разжигает огонь, охлаждает лед и наоборот. Мы не дополняем друг друга, а гасим. Если править начнет один из нас другим, то это неизбежно приведет к гибели и одних и других, а такой потери допустить нельзя, поскольку мы – источник тепла для магии, а они – холода. И без существования одного и другого не может быть ничего. Уничтожение и тепла, и холода недопустимо, – как на уроке процитировала Эсмира.
– Правильно. Дагаз озаряет светом, дает толчок, заставляет двигаться, а Иса – останавливает, замедляет, замораживает. Положение в древней книге наших ковенов и символы герба говорят о том, что мы взаимосвязаны. Где гонит лошадей первый, там натягивает поводья второй. Поэтому иса у восьмого ковена, как напоминание о том, что у них связь с первыми, а Дагаз у нашего, как напоминание о том, что восьмые всегда будут рядом. Мы неразделимы и это отражено и в наших гербах, и в нашем положении книге предков.
– Почему тогда мы воюем? – спросила я.
– Этот вопрос не ко мне, – мужчина пожал плечами.
– И все же. Должно же быть какое-то объяснение. Теория о том, что мы просто не находим общий язык какая-то неубедительная, – не унималась я.
– Не забивайте себе голову, Имани. Вы думать должны сейчас только о том, как вам выйти из этого зала живой, – он кивнул на дубовую дверь, за которой находился зал суда.
– Нет смысла думать. Вы ведь все равно не поверите ни мне, ни Эсмире, – с этими словами я постучала в двери и, когда они открылись, прошла внутрь, каждой клеточкой чувствуя взгляды, устремленные на нас с подругой.
Пройдя в центр круглого зала, по бокам которого располагались резные кресла, на которых восседали члены палаты суда короля, мы остановились, взявшись за руки переглянулись, давая друг другу понять, что какова бы ни была трудной минута, мы вдвоем пройдем этот нелегкий путь, как делали это с самых первых дней нашего знакомства. В зале царила тишина. Все ждали самого главного представителя суда – короля. Оглядевшись, я увидела сидящего как раз рядом с местом короля Дориэля. Поймав на себе пристальный взгляд выцветших глаз пожилого ведьмака, я поморщилась, поскольку всегда помнила этот надменный взор, которым он одаривал и меня, и Эсмиру в равной степени, считая нас неким подобием неугодных тварей на землях нашего ковена, а матерей – падшими созданиями, не желавшими в свое время избавиться от червивого плода.
Спустя пару минут тягостной тишины главные двери наконец открылись и в зал вошел король. Вид у него был осунувшийся и уставший. Некогда красивый и уверенный в себе ведьмак выглядел до жути несчастным, ведь потерял он старшего сына, которого готовили к месту на троне и, глядя на этого мужчину с потухшим взором, у меня в голове пронеслось, что ждать хоть какой-то капли пощады на этом суде не стоит.
– Имани фон Крист, – проговорил король, – подойди ко мне.
Я беспомощно посмотрела на Эсмиру, подруга же только крепко сжала мои пальцы и кивнула. Король сделал пару шагов в нашу сторону, и я быстро подошла к нему, приклонив колени, как того требовал обычай.
– Встань, – строго проговорил король.
Я быстро поднялась на ноги и посмотрела на этого высокого мужчину, который правил нашими землями уже три десятилетия. Стройный, с густыми длинными волнистыми волосами черного цвета, достающими ему до плеч, большими серыми, какими-то дикими глазами с грустным взглядом, тонкими чертами лица, лишь кое-где тронутыми морщинами, он совершенно не выглядел на свой возраст. Лишь только взгляд, озаренный опытом, мудростью и тоской, говорил о том, что этот ведьмак повидал уже немало на своем веку и его долгий жизненный путь изваял из него того, кем он является сейчас. Мужчина всего минуту смотрел мне в глаза, но и этого мне хватило, чтобы понять, что он пытается проникнуть ко мне в разум, чтобы понять, виновата ли я в смерти его сына.