– Конечно, знаю – одиннадцать!
– На полотне, которое висело в вашей приёмной, их было двенадцать! Двенадцатый персонаж находился между десятым и одиннадцатым бурлаком и, хотя черты лица его были искажены, был он чем-то похож на пропавшего Черкасова. Чтобы проверить свою догадку, я решился на провокацию и написал Вам записку о необходимости имитации ремонта в вашей приёмной. Дело в том, что Шемаханская, являясь довольно сильным магом, сумела спрятать Черкасова в так называемый «временной карман», а на картине оставила метку в виде двенадцатого бурлака. Без этой метки Черкасова нельзя было разыскать в пространственно-временном континууме. И всё бы получилось у неё шито-крыто, если бы не одна маленькая деталь: Черкасова ежедневно необходимо было доставать из «временного узилища», так как живой человек долго там находится не может. Когда картина висела в приёмной, для Шемаханской эта процедура не представляла большой проблемы. Вероятно, она это делала по ночам, когда в резиденции не было ни единой живой души. Поэтому, когда картину под предлогом ремонта поместили в рабочий кабинет начальника строительства, она запаниковала. Думаю, что прошлой ночью она хотела перепрятать пропавшего чиновника, для чего и явилась тайно под покровом ночи в Ваш, Пётр Алексеевич, кабинет, но попала в устроенную мною ловушку.
– Хитро! – покачал головой Малюта. – Я бы так не додумался!
В это время зазвонил телефон, и Романов нехотя снял трубку. В трубке кто-то панически кричал, и Пётр, поморщившись, отодвинул трубку от уха.
– Ничего не понимаю! – произнёс он, бросив трубку обратно на рычаг аппарата. – Дежурный по каталажке докладывает, что Шемаханская сбежала, а вместо неё в камере находится какая-то злобная старуха.
– Если эта змея действительно улизнула, то я всей охране головы оторву! – рыкнул Скуратов и поднялся с места.
– Успокойтесь, господа! – повысил голос сыщик. – Думаю, что в наказании охранников нет нужды, так как Шемаханская сейчас находится именно в той камере, куда её ночью поместили. То, чего так боялась Шемаханская – свершилось, и теперь она находится в своём истинном обличии. Да-да, господа! Гордая красавица за одну ночь превратилась в отвратительную старуху! Рано или поздно с ней это должно было произойти.
– Почему? – нетерпеливо перебил его Романов. – Майор, прекратите говорить загадками!
– Пётр Алексеевич, в тот день, когда Вы воспротивились её любовным чарам, судьба Шемаханской была предрешена: чтобы оставаться молодой и красивой, ей необходима любовная связь. Все её любовники рано или поздно начинали хиреть и умирали. Об этом ещё Пушкин писал в «Сказке о Золотом петушке». Отвергнув Шемаханскую как любовницу, Вы лишили её возможности подпитываться вашей жизненной энергией и тем самым сохранили себе жизнь, а ей укоротили. Шемаханская, конечно, могла найти Вам замену, но боялась Вашего гнева, и того, что, узнав о её любовной связи, Вы депортируете её обратно в «тонкий» мир. Своими действиями Вы не оставили ей выбора. Пропажа высокопоставленного кремлёвского чиновника на территории «объекта», по её задумке, должна была привести к вашей отставке, а следовательно, у неё появлялся шанс стать любовницей нового начальника «объекта». На кону стояли не только её молодость и красота, на кону была её жизнь, и поэтому она рискнула и пошла ва-банк.
На вашем месте, Пётр Алексеевич, я бы постарался как можно быстрее депортировать её обратно, пока она совсем не рассыпалась от недостатка жизненной энергии.
– Да будет так! – повысил голос Романов. – Малюта, чтобы через час этой сучки здесь и в помине не было! Пусть ею занимается Высший Совет.
– Сделаем, Пётр Алексеевич! – потирая руки, радостно произнёс Скуратов. – С превеликим нашим удовольствием!
– Одной заботой меньше стало, теперь надо придумать, как будем объясняться с Кремлёвскими чиновниками по поводу пропажи Черкасова, – тяжело вздохнул самодержец.