— Опять опаздывает, — Листопад лениво зевает и отмахивается, когда Травень замечает в его волосах несколько желтых листьев с прошлого года.
— Почему все должны его ждать? — поддакивает Косарь. Его месяц как раз заканчивается, и если Жнец торопится начать, то он — закончить.
— Когда работать не надо, чем еще заняться? А у меня жатва скоро, нет времени засиживаться.
— Вопрос важный, — терпеливо напоминает Сеятель.
— Если бы я тебя сдернул перед посевом, ты бы мне голову оторвал голыми руками.
— Лютый, угомони его, — лениво тянет Мясник, выкладывая небольшой топорик рядом с серпом Жнеца.
— Оба угомонитесь, — величественно тянет статный месяц в длинной шубе. Его дыхание замораживает воздух, и юный Травень старается держаться подальше от смертельного холода. — Одмор скоро прибудет, и начнем.
— Это ты так говоришь потому, что сейчас не зима и тебе не надо морозить народ, — не прекращает жаловаться Косарь.
— Хватит, говорю. Без него все равно не начнем, — хмурится глава стола, и остальные месяцы поддаются его решению.
— Как продвигается подготовка? — Сеятель заводит эту беседу зная, что товарищ не сможет не говорить и это сдержит нетерпение.
— Да смотря где. На востоке дожди могут затопить урожай, на юге солнце палит, еще немного — и пожары. То-то Лютый и Сечень зимой развлекутся, если все зерно погибнет.
— От холода они мрут не потому, что я злой, а потому, что сами не подготовились, — жмет плечами Лютый.
Разговор прерывают бубенцы и свирели, мелодия такая, что невозможно усидеть на месте. Легкая, веселая, от нее в зале становится светлее.
— Одмор? Кажется, он, — прислушивается Жнец и поглядывает на Сеятеля. Тот кивает. Все замолкают, даже Лютый постукивает посохом в ритм.
Он появляется в дверях, сияя восточной помпезностью, блестящая парча в свете огня создает волшебное сияние вокруг всей фигуры. Одмор расслабленно улыбается товарищам и садится на последнее свободное место.
— Ты заставил нас ждать, Одмор, — басит Лютый.
— Проспал, — опоздавший пожимает плечами, с них сыпятся лепестки и блестящие конфетти. — Дневные празднества, ночные гулянья. Весь месяц не спал, а следующий отсыпался.
— Ты — этот месяц! — тычет в него пальцем Жнец.
— Не цепляйся к словам, — отмахивается Одмор, — понял же, о чем я.
— Говори уже, зачем нас собрал, Лютый, и пойду. Мне есть чем заняться, — бурчит Косарь.
Лютый осматривает товарищей, пауза начинает затягиваться, и Пастух нетерпеливо елозит в кресле.
— Тринадцать становится несчастливым числом, — слова легким эхом отражаются от стен.
— И что? — подает голос Сечень.
— Люди начинают думать о плохом, — главный пристально смотрит на товарища, — искать злые знаки. Високосный год для них полон катастроф еще до наступления. Если оставим все как есть, ослабнем.
— Я не верю в это, — легкомысленно смеется Одмор, — это невозможно.
— Потому что тебя все любят? Еще бы, целый месяц праздников. Кути, не спи, обжирайся.
— Ну а что ты предложишь? Убрать Високосный месяц? Чтобы нас двенадцать было? Отправишь кого-то на смерть или возьмешь самоотвод?
— Я самоотвод не возьму. У меня важная задача, урожай абы кто не соберет.
— Мне тоже нельзя, если я не посею, ему собирать нечего будет.
— Я запасаю дрова, — подает голос Сечень.
— У меня скот, — качает головой Пастух.
— И у меня.
— Ага, — грубо поддакивает Мясник.
Одмор осматривает всех сидящих, кто-то изучает столешницу перед собой, кто-то вдруг начинает рассматривать узоры на стенах или ковырять подлокотник кресла. Месяц догадывается, к чему все идет, ведь стоит ему отвернуться, как они глаз не могут отвести от перстней на его пальцах.
— Давайте Лютого уберем, без него вам и запасаться не придется! Будем все вместе развлекаться, а не животы рвать работой.
— Интересные вещи говоришь, Праздник, — хмыкает Лютый, в сторону Одмора по столу ползет морозный узор, в комнате становится холодно, даже осенние месяцы начинают кутаться в одежду. — Разве ж я сдамся так просто?
— Применять силу в Зале Совета! — возмущается Пастух, его легкая одежда не спасает от пробирающего до костей мороза.
— Не испугаешь, — качает головой Одмор. — Даже не смотри так на меня, я же…
— А что ты сделаешь? — Лютый перебивает, смотрит с издевкой. — Блестками меня закидаешь? — Ведет посохом, отзывает холод.
— Так мы ничего не решим, — осторожно намекает Травень.