- Нет, а зачем?
- Замечательно! - окончательно повеселел опер - так, все в машину и поехали. Куда! Не в эту машину! Нечего мою "Ниву" там светить. Паша заводи "москвича", окажешь помощь следствию.
- Интересно вы живете ребята - ухмыльнулся уже совсем "выпавший в осадок", но не потерявший чувства юмора, наш "добровольный" помощник - может ну его институт этот. Пойду к вам в милицию. Возьмете?
- Легко! - уверенно пообещал опер - запрыгивая на переднее сидение - нам такие люди нужны. Значит, слушаем план действий...
***
Минут через двадцать наш "экипаж" высадив Ольгу и отправив ее заговаривать зубы выдающейся культурной деятельнице, объехал музей по кругу и затормозил в конце переулка. От злополучного музейного двора, тех самых лопухов, в которых я обнаружил Горыныча, нас отделял двухметровый дощатый забор. Вокруг было тихо и пустынно.
- Так, посмотрим - Муромцев ловко подпрыгнул, подтянулся, обозрел поле нашей дальнейшей деятельности - никого. Выгружайте купца.
Втроем мы выволокли увесистое творение Щукина-Осетрова из салона легковушки и кряхтя, перекинули его через забор.
- Порядок - подытожил Илья, снова обозрев окрестности - Емеля, давай теперь ты.
С помощь друзей я легко взлетел на самый верх ограды и уже собирался ловко, как в боевике про спецназовцев, спрыгнуть, как вдруг, она предательски затрещала, накренилась, и ваш покорный слуга сверзился с нее головой вниз. Ну, как-то совсем не по суперменски.
-А-а-а! Только не на бюст, только не на бюст! - зажмурившись завопил я. Естественно, чтобы не нарушать конспирацию, вопить пришлось шепотом.
У-ф-ф! Повезло! Очевидно, свой лимит на шишки и синяки я уже выбрал, а потому жесткого столкновения с изделием великого ваятеля не состоялось. Густая трава смягчила падение. Открыл глаза и первое, что перед собой увидел, издевательскую ухмылку на бронзовой физиономии засарайского отца-основателя.
- Емеля! Ты как? Живой там? - над забором появилась рыжая шевелюра "Муромца" и его озабоченная физиономия.
- Живой, живой - проворчал я, понимаясь на ноги.
- Давай на "шухер"! - свистящим шепотом распорядился опер - а ты, подсади.
Пока я, спрятавшись за углом, наблюдал за входом в музей, Илья перебрался через ограду и помог перелезть младшему научному сотруднику. Затем мои "подельники" подхватив бюст, поволокли его к небольшому дощатому строению, хлипкая дверь которого была подперта куском доски.
Шедший первым Пашка, руки которого были заняты, ногой отбросил в сторону подпорку, и пятясь задом, шагнул в открывшуюся дверь...
- Хрясть. Ай! Бум. Оу-о-о! - донесшиеся из темного нутра сараюшки звуки заставили меня оглянуться.
Как удалось выяснить позже, сначала пострадал наш добровольный помощник. Пятясь в темноте, он наступил на стоящие у стены грабли, а они в свою очередь, в полном соответствии с народной приметой ощутимо приложили его по макушке. От неожиданности и боли младший научный сотрудник выронил свою ношу, грохнувшуюся прямиком на ноги Муромцеву. В общем, когда оба пострадавших снова выбрались на улицу, видок у них был еще тот.
- Валим отсюда и побыстрее - махнул мне, хромающий на обе ноги Ильюха, и обернувшись к Пашке ехидно поинтересовался - ну как? К нам еще не передумал?
- Передумал. Да ну ее вашу милицию - пробурчал потирающий затылок Паша - я молодой еще, пожить хочу.
- Ну да, наша служба, она и опасна и трудна - согласился Муромцев, а затем, оглянувшись, добавил - и надеюсь, что на данный момент, никому не видна...
Долго рассказывать не буду, ну а если коротко покинули музейный двор мы тем же путем, то есть через забор. Без приключений загрузились в "Москвич" и подобрав по пути Ольгу покатили в отдел. А еще через два часа товарищ Иванов И.И., скептически хмыкая, изучал материалы уголовного дела.
- Это, что такое? - сдвинув на кончик носа очки, он "наградил" нас грозным взглядом и потряс протоколом допроса злосчастного гражданина Горыныча - я вас спрашиваю?
- Протокол допроса свидетеля - счел нужным пояснить я.
Надо сказать, бушующая здесь гроза действовала на меня довольно пугающе. Нет, конечно, не до дрожи в коленках, но все-таки было несколько неуютно. Да чего уж там, неуютно! Больше всего на свете мне бы хотелось сейчас оказаться подальше отсюда. В более безопасном месте. Например, в Заворотье, на одной тропинке с вепрусом.
- Вижу, что не счет из ресторана! - взревел Иван Иваныч, и читая поверх очков принялся цитировать - "... в ходе распития спиртных напитков у меня возникла безотчетная тревога от одной только мысли, что представляющий огромную культурную ценность бюст может быть похищен с охраняемого объекта. Находясь в состоянии сильнейшего душевного волнения от подобного предположения, я решил перепрятать данный экспонат в дровяной сарай, расположенный на заднем дворе, посчитав его более безопасным местом...". А дальше вообще шедевр милицейского творчества! " ... поскольку ключи были мною утеряны, мне пришлось взломать дверь...". О как!
Обстановка в кабинете была напряжена настолько, что казалось, еще немного ив воздухе начнут проскакивать синие, потрескивающие искры.
- Муромцева! - начальственный гнев обратился на старательно пытающуюся сделаться невидимой, ну или хотя бы спрятаться под стол, дознавательницу - Как это понимать? Где логика? Что это за бред! Да за эдакую ересь вас в средние века инквизиторы давно бы уже на костре сожгли!
- Иван Иванович - глядя на начальство большими и жалобными глазами мультяшного кота, робко принялась оправдываться Ольга - ну какая логика может быть у пьяного Горыныча? Он и трезвый то с ней не очень... .
- А, кроме того, есть же протокол изъятия - пришел я на выручку - все официально, в присутствии понятых. И заметьте, именно там, где указывает свидетель.
- Мда, действительно - Иванов задумчиво потер подбородок, внимательно изучая указанный мной документ - не подкопаешься.
- Бюст изъят, приобщен к делу и возвращен потерпевшей под расписку в целости и сохранности - почувствовал поддержку "перешла в наступление" Муромцева - а в отношении сторожа дело прекратим. За отсутствием состава преступления. Иван Иванович, потерпевшая довольна, ни к кому претензий не имеет. Все же хорошо закончилось. И висяка не будет.
- Висяка не будет - уже несколько смягчив тон, передразнил ее шеф - ваше счастье, что экспонат нашелся. Ладно, деятели, будь по-вашему. Но, смотрите у меня. Еще один такой "шедевр" и я вас так накажу, что никаким инквизиторам не снилось. Ну, чего встали? Заняться нечем? Идите с глаз моих.
***
- Уф-ф. Похоже аутодафе мы на этот раз избежали - выдохнул я, когда, наконец, оказался в коридоре - и как только Горыныч этот бред согласился подписать?
- Не читая - улыбнулась Оля - да он бы и свой собственный смертный приговор не глядя, подмахнул. Только бы сбежать отсюда быстрее. Кстати все твердил про какие-то тридцать рублей. О чем это он?
-Да так, не важно - отмахнулся я - как говорил наш старшина курса: "ничто так не лечит память, как несколько часов проведенных в обществе ведра и тряпки". Правда, он немного другое имел ввиду, но в нашем случае тоже помогло.
- Юморист - снова рассмеялась Муромцева и упорхнула к себе на второй этаж, уже совсем по-дружески кивнув напоследок - ну ладно, Емеля, пока.
Вот как, значит уже "Емеля", а не "Удальцов". Ну и ну. И прозвучало это у нее, ну не знаю как-то... ласково, что ли. И очень приятно. После такого прощания, знаете ли, хочется снова встретиться. А ведь, в сущности, не такая уж она и вредная, и очень красивая. А смех у нее такой... . Ну, в общем, не важно.
Не знаю почему, но настроение у меня резко поднялось, а на лице сама собой появилась глупая улыбка. Казалось бы, чему улыбаться? Преступление раскрыл, похищенное вернул, а вместо заслуженного поощрения получил нагоняй от начальства. Ну и где, я вас спрашиваю, справедливость? А с другой стороны я сам принял решение отпустить Андрюшку, и мне за него отвечать. К тому же решение это было, по-моему, правильным. Так, что обижаться не на кого. А в общем, хорошо, то, что хорошо заканчивается. Хотя, насчет "заканчивается", тут еще бабушка надвое сказала. Ведь так и осталась не установленной заказчица преступления. А самое главное, зачем ей это было надо? В общем, загадок хватало. А значит, надо будет вернуться в Заворотье. К тому же царскую дочку надо выручать. Обидно конечно, что от моей помощи Кощун так небрежно отмахнулся, но я все-таки милиционер, а значит должен помогать людям, хотят они этого или нет.