— Но ежели зарплата оказалась больше, чем ожидал, можно помереть от счастья передоза. И с каждым разом хочется больше!
Все дружно продолжали смеяться. В это время к переезду, объехав все автомобили подъехали две иномарки с номерами 001 и 002 и сразу начали сигналить.
Вадик улыбаясь показал им на движущийся состав.
Один из этих автомобилей подъехал к Вадику. Из открывшегося окна высунулась короткостриженная голова, похожая на тыкву и зло спросила:
— Смешно?
— А чё нам не смеяться-то? Нормально! — улыбнулся в ответ Вадик.
— Ну-ка останови поезд! — приказала голова.
Вадик весело ответил:
— С ума что-ли сошли? Как я его становлю?
— Как хочешь, — сказала морда и нецензурно выругалась.
— Ждите, как все, — дружелюбно сказал Вадик. — Сейчас товарняк проедет и переезд открою.
— Ты уволен! — вдруг грозно сказала голова, сплюнула на землю и закрыла окно.
Вадик усмехнулся, пожал плечами, посмотрел на притихших и слушащих этот разговор водителей. Подождал, пока пройдёт состав и поднял шлакбаум. Автомобили один за другим двинулись в обоих направлениях.
Вадик немного постоял, пока все они не проехали и пошёл на пропускной пункт.
— Слышь? — спросил он там напарника. — Видел крутые машины? Кто это был?
— Видел, — ответил напарник. — Директор это наш генеральный, самый главный.
— Вот эт да! — удивился Вадик. — А я его раньше не видел.
— А ты работаешь месяц всего, — сказал напарник. — А он в отпуске был, где-то на Канарах, продвигал нашу страну в ВТО.
— Куда? — не понял Вадик.
— Хрен его знает куда, — сказал напарник. — Где тебе ни холодно, ни жарко. Кстати, ты знаешь, почему у тебя зарплаты хватает только на то, чтобы пожрать и чуть-чуть на удовольствия.
— Почему? — не знал Вадик.
— Потому, что если тебе дать много денег, то ты станешь свободным. А это что значит?
— Что? — не знал Вадик.
— То, что будешь не управляем. Не захочешь сидеть в этой прокуренной комнатухе и поднимать шлагбаум. А они, — кивнул на улицу, — не станут гробить своё здоровье у мартеновской печи. Понял?
Вадик пожал плечами.
— А ещё ты начнёшь выбирать, — сказал напарник, — и не того выберешь на выборах и не то купишь.
— Да? — удивился Вадик таким истинам.
— А ещё, Вадик, у тебя появится власть над другими.
— Надо же? Как всё просто! — радовался Вадик.
— Века проходят, власти меняются, империи рушатся, а всё это остаётся неизменно, — заключил напарник.
Через некоторое время им на пункт позвонил начальник службы и сказал, что подписан приказ об увольнении Вадика. Вадик собрался и пошёл с завода. По пути домой он зашёл в супермаркет, подошёл к банкомату, сунул карточку в щель, набрал пин-код и сумму зарплаты. Аппарат пропищал и резко выдал пачку купюр. Вадик взял её и сунул в карман. Карточку не взял. Потом вышел на середину зала, достал деньги и бросил их вверх.
— Нате, жрите, гады! Подавитесь! — крикнул при этом Вадик. — Идите в своё Вэ-тэ-о! — и выбежал из магазина.
Деньги разлетелись по кафельному полу к великой радости посетителей магазина. Бесконечно бы глядеть, как кружатся, раздуваемые ветром новой российской демократии эти маленькие бумажки с нарисованными памятниками архитектуры, построенными ещё в годы советского тоталитаризма.
ПЕРЕХОД
— Не проходи мимо, доктор! — хриплое эхо понеслось по стенам подземного перехода и вылетело вверх на свет.
— А? — обернулся, вздрогнув, врач, проходя мимо сидящего возле стены человека в фуфайке, с чёрным баяном ТУЛА.
— Повысь уровень своей кармы, — непонятно сказал бомж.
— Что кармана? Не понял. А… — понял врач, достал из кармана мелочь и положил в лежащую кепку бомжа.
Тот посмотрел в кепку, нахмурился и сказал:
— Да… Не на много повысил.
— Извините. Больше нет мелочи, — сказал врач, разведя руки с чемоданчиком.
— Интеллигент… Извините… А ты бумажку кинь и увидишь…
— Чего? — не расслышал врач.
— Как закаляется сталь, — ответил бомж и запел, подыгрывая на баяне. -
— Извините, мне некогда, — попытался прервать его врач.
Но бомж не останавливался:
Врач о своём, волнуясь уже:
— В пробку попали, поэтому Скорую пришлось оставить…
Но бомж как не слышал, продолжал петь:
— А больной на той стороне, поэтому…
— Через переход приходится к больному идти…
И как чьи-то руки воздвигнулись к небу, И над кем-то сиял ореол!
— Хорошая песня, но… — кивнул врач и попятился задом.
— А может, мне тоже врач нужен! Может я больной! — крикнул зло бомж и снял руки с баянных кнопок.
— Больной… — спросил врач, остановившись. — А что у Вас?
— Всё! — выпалил бомж. — И тут болит. И тут, и тут…
— Печень, сердце?
— А обособливо — душа, — тупо улыбнулся бомж.
— По этому органу — к попу, — натянуто улыбнулся ему врач.
— К попу! — обидно произнёс бомж. — Вы интеллигенты с девятнадцатого века пытались лечить души, а теперь, когда натворили дел, отнекиваетесь. Попов ругали, а теперь свечки в руки и морду в кинокамеру…
— Кто пытался? — как обиделся врач.
— Масоны, декабристы, разночинцы, социал-демократы — так сказать передовая часть общества. Вы выписывали лекарства идеального общества на Земле, так сказать — рая. А в итоге — ваши таблетки оказались ядом, который и вас отравил. Да и народ тоже…
— Ну, если про интеллигенцию — Вы не правы, — начал дискутировать врач, уже позабыв о долге.
— А в советское время приспособились и равнодушно и трусливо смотрели, как народ гноили в лагерях. А… — рукой махнул бомж на врача, что чуть не упал.
— А Солженицын, а многие диссиденты — это разве приспособились? — спросил гневно врач.
— Это единичные врачи от Бога, золотые руки. А в массе своей…
— Масса и привела к краху коммунизма! — перебил бомжа врач.
— Где привела? На кухонных пьянках? — усмехнулся бомж, достал бутылку из-за пазухи и предложил. — Выпьешь?
— Нет, извините, — отказался врач.
— Как хочешь, — бомж выпил из горла, потом посмотрел прищурясь на врача и сказал. — Интеллигент, вот ты меня презираешь.
— Да нет, что Вы… — не согласился врач.
— Презираешь. Где-то в глубине души ты ставишь себя выше меня. А, собственно, чем ты от меня отличаешься? А? Такой же бомж, — настаивал пьяно бомж. — Не так? Земля в России государственная, тебе не принадлежит. Дом твой или квартиру могут отобрать за неуплату, недра принадлежат олигархам. У тебя ничего нет! Даже душа твоя принадлежит массовой культуре, которую ты принимаешь дозами из магнитолы, сидя в Скорой, дома после работы, глядя в телевизор, потребляя суррогаты культуры, закусывая шоубизнесом и запивая пепсиколой.
Врач походил взад-вперёд возле бомжа, потом выпалил:
— А Вы, значит, свободны, аки птица!
— Я — свободен! — ответил бомж, — Потому что беден и ни к кому и ни к чему не привязан. А поэтому по-своему счастлив. Я не забочусь о пище, потому что Господь сам обо мне заботится, а забочусь токмо о душе, — сказал, испил содержимое бутылки и убрал её за пазуху.