Ру — используется в качестве уменьшительного суффикса. Например, Хрейр-ру, что значит «тысчонка» (пренебр.) или же «меньше тысячи».
Крест — то же самое, что «Крестовник». Имя кролика.
Силф — наверху, на поверхности земли, не в норе.
Силфли — выходить из подземных нор ради трапезы. Буквально «питаться наверху». Используется и как существительное, обозначающее питание, поглощение пищи. Заниматься силфли — щипать травку.
Тсарн — потерявший рассудок, обезумевший, оцепеневший от страха. Также может иногда означать «придурковатый», «убитый горем» и «несчастный».
Тлей — мех.
Тлейли — «заросший мехом». Имя Лохмача на кроличьем языке.
Треар — рябина, дерево.
Треннион — гроздья рябины или ягоды.
Вэр — в выражении «сделать вэр» означает «испражняться, оставлять помет».
Йона — еж, множественное число йонили.
Зорн — разрушенный, уничтоженный. Убитый. Обозначает катастрофу.
СКАЗКИ УОТЕРШИПСКОГО ХОЛМА
Элизабет с любовью и признательностью
Часть первая
1. Чувство обоняния
…есть у них ноздри, но не обоняют.
В бою побеждает смелый.
— Одуванчик, расскажи нам какую-нибудь историю!
Стоял прекрасный майский вечер; это была первая весна после того, как эфрафанцы вместе с генералом Зверобоем потерпели поражение на Уотершипском холме. Орех и несколько ветеранов из его гвардии, что всегда следовали за ним с тех самых пор, как оставили Сэндлфорд, валялись на теплой земле среди зарослей травы. Нежась на солнышке, они отдыхали. Рядом суетился Кихар: он рыскал между кочек, поклевывая семена, — не то чтобы он был голоден, просто ему некуда было девать неуемную энергию, не истощившуюся даже к концу дня.
Кролики болтали о том о сем, вспоминая невероятные приключения, выпавшие на их долю в прошлом году: как они покинули Сэндлфордскую колонию после того, как Пятый (в просторечии называемый Пятик) предупредил их о надвигающейся опасности; как впервые появились на Уотершипском холме и, вырыв новые норы, внезапно поняли, что среди них нет ни одной крольчихи. Орех вспомнил свой неудачный поход на Каштановую ферму, где он чуть не расстался с жизнью. Нескольким кроликам это навеяло воспоминания о путешествии на Великую реку, и Лохмач снова поведал всей компании о временах, которые он провел в Эфрафе, служа офицером в штабе генерала Зверобоя, и как он сумел убедить крольчиху по имени Росинка (по-кроличьи Хизентлей) сформировать отряд из крольчих, потерявшихся во время грозы. Смородинка попытался объяснить, как ему удалось забраться в лодку и спастись, плывя вниз по реке, но в результате ничего вразумительного у него не получилось. А Лохмач вопреки ожиданиям наотрез отказался говорить о своем подземном сражении с генералом Зверобоем, настаивая на том, что хочет поскорее забыть об этом происшествии. Итак, вместо него слово взял Одуванчик: он поведал о том, как собака с Каштановой фермы, спущенная с поводка Орехом, преследовала их со Смородинкой по пятам и наконец загнала в самую гущу эфрафанцев, собравшихся на холме. Не успел Одуванчик закончить рассказ, как над колонией разнесся дружный кроличий хор:
— Расскажи нам какую-нибудь сказку, Одуванчик! Расскажи нам сказку!
Одуванчик ответил не сразу: он явно задумался. Пощипав травку, кролик сделал несколько прыжков, чтобы перебраться на залитый солнцем участок, и только после этого уселся на лужайке. Наконец он проговорил:
— Пожалуй, сегодня вечером я расскажу вам одну историю, — вы ее никогда раньше не слышали. Это повесть о самом великом приключении Эль-Ахрейры.
Сделав паузу, Одуванчик выпрямил спинку и потер лапкой кончик носа. Никто не торопил искусного рассказчика, который, казалось, нарочно оттягивал начало своей речи, чтобы покрасоваться в кругу обступивших его кроликов. Дул легкий ветерок, колыхавший стебли травы; в небе кружил жаворонок: внезапно спорхнув на землю рядом с компанией, он замешкался на минуту и снова взмыл в вышину.
— Давным-давно, в стародавние времена, — начал рассказ Одуванчик, — у кроликов не было обоняния. Они жили так же, как и мы сейчас, но не чуяли ничего, и это была большая беда для всех них. Половина прелести летнего утра была для них потеряна, и находить по нюху вкусную травку они тоже не могли — рыскали в зарослях, пока не утыкались носиком во что-нибудь съедобное. И самым скверным было то, что кролики не чуяли запаха врага, и поэтому многие становились жертвами горностаев и лисиц.