КАРАВАН
Проходил однажды по пустыне крупный караван. Издалека несся по необъятной равнине глухой гул колокольцев и чистый звон серебряных бубенчиков, густое облако пыли возвещало его приближение; порою, когда порыв ветра разбивал облако, на минуту сверкали из-за него яркие одежды и блестящее оружие всадников. На перерез каравану медленно подвигался по раскаленному песку одинокий путник на прекрасном арабском скакуне. Ярко-пунцовая сбруя была украшена серебряными колокольчиками; вместо попоны спускалась тигровая шкура; на голове коня развевался пышный пучок страусовых перьев. Всадник был статен и красив и одеяние его соответствовало роскошному убранству коня. Белый тюрбан, богато расшитый золотом, прикрывал его голову; кафтан и широкие шаровары были ярко-пунцового цвета; сбоку висела кривая сабля с драгоценною рукояткою. Тюрбан был надвинут глубоко до самых бровей и из-под них особенно ярко сверкали темные глаза; все это, в связи с длинною бородою и орлиным носом, придавало всаднику дикий, смелый вид. Шагов за пятьдесят до передового отряда, всадник пришпорил коня и вмиг очутился на ряду с караваном. Появление одинокого путника среди пустыни было так неожиданно, что охрана каравана, предполагая нападете, тотчас же выдвинула копья. «Это что?» воскликнул незнакомец, озадаченный такою воинственною встречею. «Или вы, может быть, думаете, что один человек может завладеть вашим караваном?» Пристыженные воины вновь подняли копья, а предводитель их выступил вперед и спросил, что надо незнакомцу. «Чей это караван?» спросил всадник. «Он не одного хозяина», был ответ; «тут едут несколько купцов из Мекки на родину, а мы их провожаем для безопасности, так как в пустыне не редкость нападете разбойников». — «Проводите меня к купцам», — сказал незнакомец. «К сожалению, я не могу сделать этого тотчас же», — отвечал проводник, — «мы не имеем права останавливаться, а купцы по меньшей мере на четверть часа позади нас. Но если бы я мог предложить вам ехать со мною до стоянки, я с удовольствием исполнил бы ваше желание». Незнакомец ничего не ответил; он вытащил из-за седла длинную трубку, закурил ее и стал спокойно потягивать из нее. Они продолжали путь: незнакомец ехал рядом. Предводитель охраны не знал, как ему относиться к молчаливому всаднику. Прямо спросить, кто он такой? он не решался; а на все его усилия завязать разговор, вроде «какой славный у вас табак!» или «чудный шаг у вашего коня», всадник отвечал неизменным «да, да!» и больше ничего. Наконец, доехали они до предположенного места отдыха. Предводитель расставил стражу, а сам остался с незнакомцем поджидать караван. Вот потянулись мимо тридцать тяжело нагруженных верблюдов, при каждом вооруженный проводник. За ними показались всадники, а среди них на прекрасных конях те пять купцов, которым принадлежал караван. Все это были люди более или менее зрелого возраста, серьезные и положительные; только один казался значительно моложе остальных и смотрел как-то веселее и подвижнее. Несколько верблюдов и вьючных лошадей завершали шествие.
Разбили палатки, расставили кругом верблюдов и коней. Посредине возвышалась палатка из голубой шелковой ткани. Начальник охраны повел туда незнакомца. Там, на затканных золотом подушках, сидели владельцы каравана; черные невольники разносили им кушанья и напитки. «Кого ведешь?» — крикнул молодой купец проводнику. Не успел тот ответить, как незнакомец заговорил: «Я Селим Барух, еду из Багдада. По дороге в Мекку на меня напали разбойники; я только дня три тому назад вырвался из плена. Хвала пророку, я услышал издалека колокольца вашего каравана и добрался до вас. Позвольте мне продолжать путь под вашею охраною; поверьте, я не окажусь недостойным этой чести. По приезде же в Багдад я щедро отплачу вам за гостеприимство, так как я племянник великого визиря». — «Селим Барух», — степенно отвечал старший из купцов, — «привет тебе под нашею кровлею! Мы рады помочь тебе. Садись и отдохни с нами».
Селим Барух сел к купцам и ел, и пил с ними. После еды невольники прибрали посуду, внесли длинные трубки и поставили турецкий шербет. Купцы долго сидели молча, лениво выпуская перед собою голубоватый дымок и поглядывая как легкие кольца стягивались и расплывались перед ними в воздухе. Молодой купец первый прервал молчание. «Вот мы сидим так третий день, то на коне, то в палатке, и ничем еще не пытались сократить время. Я страшно скучаю, так как привык после еды наслаждаться музыкою и пением или смотреть на танцы. Не придумаете ли вы, друзья, как сократить время?» Четверо старших купцов продолжали молча курить, словно обдумывая ответ, незнакомец же заговорил. «Если позволите, я вам предложу кое-что. Что, если бы на каждой стоянке каждый из нас по очереди рассказывал что нибудь остальным? Ведь все-таки время скорее бы прошло».