— То есть я все же им нравлюсь? То есть им не пришлось подчиняться воле своих зверей, которые очевидно выбрали меня? Чей выбор первичен?
Теперь уже ответили сами братья.
— Я понял, как ты нравишься мне, когда осознал, что почти подверг тебя насилию. Я… я…, — Кай подбирал слова, — я не находил себе места, я понял, что мне неприятно, больно, когда ты смотришь на меня с ужасом и вздрагиваешь с отвращением, если я к тебе прикасаюсь.
— Это очень странное чувство посетило меня, когда ты месяц провела со мной, мотаясь по планетам и участвуя в переговорах. Ты не жаловалась, ты внимательно слушала, что говорят оппоненты или потенциальные контрагенты, тебе было интересно чем я занимаюсь, — он набрал воздуха в легкие и выпалил, — вот тогда мой интерес обозначился сильнее всего.
По телу растеклось тепло. Я им нравлюсь! Нравлюсь! И я пообещала себе, что постараюсь сделать так, что эта симпатия переросла в нечто большее. А еще демонёнок, сидящий на моем левом плече шептал, что надо делать так, что братьям-вайорам не было скучно.
Кое-что не давало мне покоя. Я что-то хотела спросить у дока. Точно!
— Док, как получилось, что оба моих ребенка от разных отцов.
Гребень Кууареха встопорщился, глаза округлились.
— Откуда ты знаешь?
— Папочки почуяли своим новым обонянием.
Парни хмыкнули, и, втянув воздух носом, сообщили:
— Мой — мальчик, — первым высказался Лэн.
— Моя — девочка, — сообщил с небольшой задержкой Кай и тут же поделился, — убью любого, кто посмеет обидеть мою дочь.
А док, все еще находясь в прострации, прокомментировал:
— Cуперфекундация — рождение близнецов от разных отцов крайне редкий случай, и не только в нашей галактике. А вот ваш случай очень легко объяснить. У Миланы есть генетическая предрасположенность к многоплодной беременности, и вы занимались сексом втроем, каждый из вайоров, как показывает практика, имел возможность оплодотворить несколько яйцеклеток одного овуляционного периода Миланы.
Офигеть!
А потом док скомандовал:
— Ложись, я проведу осмотр.
Я сползла на кушетки из полусидячего положения в лежачие, а док поводил прибором надо моим животом и подтвердил:
— Мальчик и девочка, отклонений в развитии нет, Милане нужен комплекс витаминов и немного успокоительно.
Я лукаво посмотрела на вайоров и невинно спросила:
— А близость с папами нужна?
Док рассмеялся и кивнул:
— Пока можно!
Кай
Родной мир эйхами очень странный. Мы с братом с трудом подавляли постоянное желание обернуться. Ни одного флаэра, транспорт ездит на ископаемом топливе! Езид, а не летает! Дурацкие четыре колеса и невероятный смрад!
Мы шли по улицам ужасного города. Это не дома, а коробки с окнами! Лэн предупреждал, что раса наше эйхами не развита, но я даже не представлял насколько! Какое же счастье, что наша Лана выбралась из этого убого мирка!
Спускались на планету с величайшими предосторожностями. Местные устройства, позволяющие нас засечь, сделали такую попытку, но они оказались столь примитивны, что тем, кто отслеживает такие изменения должно было показаться, что пролетела стая крупных птиц. Сесть пришлось в лесу, а потом еще часа три мы шли к дороге, ведущей к городу. Отдельным приключением стала добыча местных кредитов.
— Может я просто покажу сою вторую сущность, и с нами удовольствием поделятся кредитами? — пошутил я.
Милана испугалась:
— Не вздумай, повсюду камеры, не хватало, чтобы тебя забрали на опыты!
— Дикари, — хмыкнул Лэн, и предложил свой вариант добычи местных кредитов:
— Обменяем некоторые камни, на деньги. У вас такое практикуется?
Милана неуверенно кивнула:
— Кажется да…
Первый же делец, кому мы предложили камни — попытался нас ограбить, но увидев, две мои лапы с когтями, со страхом запихал в пакет какие-то разноцветные бумажки и спрятался под стол. Туда же спряталась его охрана.
— Спасибо! — вежливо поблагодарила его Лана, и мы покинули это странное заведение.
Кажется, в этом мире есть смена времён года. Сейчас заканчивается лето и вечером уже довольно темно. Мы не спеша подошли к безликой серой коробке. Наша эйхами волновалась. Она уже не раз говорила нам, что, скорее всего в ее мире ее считают пропавшей, и что ее мама может быть убита горем. И что может быть всякое.
Милана подошла к двери и подняла голову вверх.
— В окне свет… дома…
Мы потратили какое-то время на подъем по узкой тесной лестнице, остановились перед дверью и эйхами осторожно постучала. Несколько минут ничего не происходило, а затем из-за двери послышалось: