Но однажды ночью все изменилось. Ночь стояла теплая, по-весеннему свежая и до безумия лунная, такая, которая бывала только в здешних краях. В воздухе пахло недавним дождем, в ночной тиши звенели томные песни кузнечиков, перекликаясь с волнующими мелодиями первых соловьев. У Лисы сегодня была особенная ночь, в эту ночь деревенские псы с забвением выли на луну, а посему хитрая, не опасаясь вошла в людское поселение. Она проделывала это уже много раз и, сейчас бесшумной рысью направилась к маленькому тихому курятнику у крайней избы.
Вдруг в окошке серого домика зажегся смутный дрожащий свет, слабые, тонкие лучики осветили рыжую шерсть. Движимая губительным любопытством, Лиса привстала на задние лапы и заглянула в окно.
Больше хитрая злодейка не помнила себя.
У окна, озаренный трепещущим светом, склонившись над книгой, сидел юноша. Светлые кудри небрежно падали на лоб, на котором заложилась сосредоточенная морщинка, темные глаза скользили по строчкам, длинные пальцы бережно перелистывали страницы. Словно повинуясь неведомому порыву, юноша взглянул в окно, встретившись взглядом с лесной хищницей. Лиса, отпрянув, бросилась прочь – обратно в лес.
Глупая Лиса влюбилась в человека.
С тех пор Лиса не могла ни охотиться, ни спать, ни гулять по ночам. Она все чаще забредала в деревню, желая увидеть своего юношу. И каждую ночь, тайно наблюдала, как он читает.
Однажды тоска по любимому стала настолько сильна, что Лиса подумала, что вот-вот умрет. Она отправилась к старому Филину, который, без прикрас, слыл самым мудрым существом в здешних лесах. Лиса рассказала Филину о своей беде и просила совета.
«Глупая лиса, – покачал своей круглой головой желтоглазый Филин. – Ты молода и прекрасна. Найди себе сильного и храброго лиса. Человек принесет тебе только страдания и боль. Забудь о нем».
Но Лиса не могла забыть человека. Она умоляла Филина помочь ей. И старая птица вздохнула.
«За Серым Болотом, на той стороне Леса, – нехотя начал Филин, – живет Ведьма. Коли настолько дорог тебе Человек, ступай к ней. Только она сможет тебе помочь».
Ведьма, седовласая худая женщина, облаченная в ворох лиственно-желтой рвани, встретила Лису гостеприимно и с любопытством слушала, размеренно вращая колесо прогнившей прялки.
«Что ж, – в итоге сказала Ведьма. – Я могу помочь тебе. Но согласишься ли ты на такую помощь?».
Лиса вопросительно махнула хвостом.
«Я могу на одну ночь сделать тебя Человеком, – Ведьма остановила прялку. – Но это будет последняя ночь для тебя…»
«Я умру?» – склонила голову на бок Лиса.
«Умрешь», – кивнула Ведьма, возвращаясь к пряже.
Ночь была темнее обычного и только мутный лунный свет серебрил молочно-белую кожу обнаженной девушки, выходившей из Леса. Ее волосы, буйными языками красного пламени спускались до розовых пят, темные глаза бесстрашно смотрели вперед, на приближающуюся деревню.
Она бесшумно, словно призрак, зашла в избу, привычно заставая своего юношу за чтением. Глаза ее засветились нежностью и любовью. А когда юноша заметил ее, улыбнулась и, не испытывая никакого смущения, подарила ему поцелуй.
С последней соловьиной песней выглянул первый луч солнца. В предрассветной тиши плакали цикады. У кромки леса в тени куста бузины лежала Глупая Лиса и, казалось, спала.
Зимний сон
Мы гуляли с тобой по Праге. День перекатывался в вечер, улицы погружались в зимнюю темноту. Моя холодная ладонь куталась в твою – тёплую. Светлячки фонарей указывали нам путь по горбу моста через чёрную ленту реки. Наши слова превращались пар, путались в ветвях деревьев и исчезали.
Мы бежали, перепрыгивая через зеркала луж, в наше маленькое гнёздышко с чехословацкой мебелью и запахом нафталина. Мы бежали, чтобы на долгую ночь, а может быть и на весь следующий день, укрыться от целого мира и не видеть никого кроме друг друга.
Я тогда ещё не знала, что это любовь. Я куталась в шарф, собирала губами тепло с твоих щёк и хотела остановить время, потеряться в днях и часах, запутаться в простынях, выкинуть обратный билет и чтобы у нас были только мы.
Луна выкатилась в небо и на мокрый асфальт. Мы закрыли входную дверь. Мокрые носки оставляли следы на паркете, холодные носы обещали простуду с температурой. Десять минут и ванная наполнилась паром, морской солью и нами.
Наша любовь стала для меня прекрасным зимним сном, который – я знала – не мог длиться вечно. Подобно Глупой Лисе, я позволила себе раствориться в этом чувстве, согреться и позабыть, что мы пришли из разных миров.