А в селе народ волнуется. Одни говорят — хорошо сделал, что гада такого убил, а другие говорят — плохо сделал.
Послушал Звонка, что народ говорит, и идет на полонину.
— Ну, что говорят люди?
— Одни говорят, что хорошо сделал, а другие, что плохо, в темнице сидеть будешь.
— Не беда!
На другой день Штефан погнал овец на самые высокие половины. Встает хозяин утром, а овец нет.
— Ой, жена! Плохо дело. Ни слуги, ни овец.
И целую зиму не видно было Штефановой колыбы [25]. А когда настала весна, смотрит Звонка — на его поле дымится что-то.
— Жена, вари обед, на нашем поле дымится что-то.
Наварила жена еды всякой, и хозяин отправился на полонину. Смотрит, а его овцы пасутся, и Штефан там.
— Где ты был, Штефан?
— А ты знать хочешь? Лучше посчитай овец, все ли целы?
Хозяин посчитал.
— Все.
— Ну, хороши?
— Хороши.
— А ты очень хочешь знать, где я был?
— Очень.
— Ну, так иди со мной.
И повел его в лес. И смотрит хозяин: Штефан в чаще выкорчевал такое поле, что три стога сена на нем можно накосить.
Вернулись они опять в колыбу, и хозяин спрашивает, сколько просит Штефан за то, что целую зиму ходил за его овцами. Вынул тысячу серебряных и дает слуге.
— Обожди, — говорит Штефан. — Если перескочу скакалку, то ничего платить не будешь. А если не перескочу — заплатишь.
И сделал себе двуметровую скакалку, разбежался и перескочил. Даже на полметра выше.
— Ну, видишь, хозяин, не должен ты мне ничего, потому что я хорошо у тебя перезимовал.
Отошел немного в сторону и выкопал котел с деньгами.
— Ну, держи крисаню [26].
И насыпал ему полную с верхом крисаню денег. И говорит:
— А ты знаешь, кто у тебя служил?
— Нет, не знаю.
— У тебя служил опрышек. Большое тебе спасибо, что дал мне перезимовать, а теперь расстанемся.
И распрощались. Штефан ушел в горы, на Кливник.
Был один опрышек, звали его Шугаем. Первый смельчак на весь край. Куда захочет, туда и пойдет. Захотел побывать у жандармов, пошел к ним, ел, пил, а когда уходил, оставил записку: «Гулял с вами Шугай Микола».
Я встретился с Шугаем в Диброве. Он спросил меня, где бы молока купить. Мы поговорили, и Шугай пошел в Бовцари. Там он убил семь жандармов: стал за хлевом и каждым выстрелом убивал по жандарму. Оттуда направился в Немецкую Мокру, а затем зашел к богатому торгашу и потребовал:
— Завтра вечером выложишь мне тридцать тысяч. А не будет, станешь короче на голову.
Торгаш заявил жандармам, что завтра вечером придет к нему Шугай. Но Шугай пришел не в этот, а в следующий вечер.
— Ну, приготовил тридцать тысяч?
— Нет у меня таких денег! — взмолился торгаш. Шугай вывел его во двор и еще раз спросил:
— Дашь тридцать тысяч?
Торгаш видит, что дело его плохо, — дал.
Оттуда Шугай пошел в Воловский округ и подарил одному бедняку пятнадцать тысяч крон [27], чтобы тот построил себе хату, купил скотину и хлеба.
В Воловом сделал Шугай много добрых дел. Жандармы всего края гнались за ним, но не могли поймать. Ушел опрышек в горы, пролежал три недели в стогу сена. Знал о том только его кум, который еду ему приносил.
Жандармы искали Шугая по селам, а в лес боялись идти. Потом объявили: «Кто убьет Миколу Шугая, получит тридцать тысяч».
Но Шугая никто не мог убить, потому что было у него два верных товарища, которые никогда не покидали своего атамана.
Как-то в воскресенье пришел к Шугаю его кум. Опрышек говорит:
— Кум, побрей меня.
Сели они под стог, и кум принялся брить Шугая. Верные товарищи отошли в сторону, а кум как брил, так и зарезал Шугая.
Верные товарищи отомстили предателю, похоронили своего любимца, а сами ушли в Россию.
Пинтя ненавидел панщину. А панщина в Хусте построила замок, и паны в нем ели, пили, гуляли.
Пинтя сделал из граба пушку, укрепил ее ствол железными обручами. Пушку поставил на горе Чабрин и с той горы разбил Хрустский замок.
Разрушив замок, Пинтя с товарищами подался в Ясиня, где жила его возлюбленная Маричка.
Пинтю пуля не брала. Только Маричке своей открыл Пинтя секрет, как можно его убить. Надо зарядить ружье гвоздем от подковы, которой только что подковали коня, и пшеницей, что простояла на двенадцати всенощных.
Когда Пинтя с товарищами подошел к Тисе, он сказал:
— Хочу перепрыгнуть Тису. Если намочу ноги — умру, а нет — жить буду.
Разбежался, перепрыгнул Тису, но намочил пятку.
Шел дальше, грустно напевая:
Когда пришли к Маричке, Пинтя постучал в окно:
Маричка отвечала:
Пинтя понял ее слова и сказал:
А Маричка отвечала:
Пинтя говорит:
Как подставил Пинтя левое плечо,
А как подставил Пинтя правое плечо,
Вошел Пинтя в сени, а муж Марички выстрелил в него из ружья, заряженного пшеницей и гвоздем, и попал прямо в сердце.
Тогда Пинтя запел:
Пинтя мог бы разбить все село, такой он был сильный. Но не хотел Пинтя этого делать. Только сказал своим товарищам:
Когда вынесли Пинтю на Черную гору и стали яму копать, он сидел. Потом вошел в яму и сказал:
28
По старому обычаю, лесорубы несут хоронить своего товарища на топорах с длинными топорищами.