– О, это ужасное место, – заявила Ива, как только дверь в комнату закрылась.
– Ужасное? О чем ты говоришь, – от изумления у Грегори перехватило горло.
– Я не знаю, как шаг ступить. Дивы словно механические куклы, говорят и делают, как полагается, а не как получится.
– Но это же хорошо, – Грегори задумался, как объяснить, чтобы Ива поняла, – можно сделать плохо, можно хорошо, а можно идеально. Вот дивы и нашли для каждого действия идеальные движения. Они сделали мир идеальным и правильным.
– Ага, – поддержал Барти, – а когда становится невмоготу от идеального порядка княжна бежит в комнату диковин.
– А Ливин нанимается в отряд драконоборцев, – согласилась Ива.
– Глупые, мы попали в идеальный мир на несколько дней, давайте ценить это.
Наступили самые удивительные и прекрасные дни в жизни Грегори. Вскоре он точно знал, что случится в следующий час. Знал, что говорить и что ему ответят. Костюм по моде дивов на Грегори сидел отлично. За обедом Грегори не путался в ложках и вилках, а после обеда легко поддерживал любой разговор о книгах, музыке или живописи. Ну или о погоде. Только одно не давало ему покоя – гроки, их нельзя обсуждать, но любопытство снедало ученого.
– Вот нужно же что-то написать о гроках, а мы ничего не знаем, – пожаловался Грегори как-то вечером.
– А что ты не знаешь? – удивился Барти, – я с ними поболтал и они мне все рассказали, так что спрашивай..
– Ты говорил с гроками! – ужаснулся Грегори, – нас же примут за варваров и выгонят, о нет!
– Успокойся, никто не видел, а гроки никому не расскажут, с ними же не разговаривают, – хохотнул Барти и достал печенье, увидел изумленный взгляд Грегори и пояснил, – подарок гроков.
Хоть Грегори и злился на Барти, но любопытство пересилило. Оказалось гроки несут яйца из них вылупляются флаксы. Дивы их обожают, таскают с собой, балуют и кормят вкусностями. Флаксы очень умны, все понимают. Некоторые дивы даже учат питомцев читать. Но в четыре года происходит метаморфоз, как у флакса Явида. Они превращаются в гроков. А гроки уродливы, дивы на них даже смотреть не могут, поэтому они ходят в масках, глухих одеждах и перчатках. Гроки выполняют всю работу, но дивы считают их настолько омерзительными, что даже упоминать их считают неприличным.
– Значит гроки умеют говорить? – изумился Грегори.
– Шишки зеленые, еще как умеют, болтают не заткнешь, – Барталамео с наслаждением дожевал печенье.
– Ох, как это скучно и гроки и дивы и флаксы, каждый день одно и то же, –вздохнула Ива.
В один из великолепных дней, к княжне пожаловала в гости баронесса Килиминиссендра, или попросту Килисса, как она позволила себя называть. Высокая стройная дива с черными витыми рогами. В руках она несла маленького флакса апельсинового цвета.
Княжна приняла баронессу в комнате диковин. Хнуги тоже пришли, даже Ива, комната диковин единственное место в доме, где она не скучала. Даже до библиотеки ей нет дела, все ждет не дождется, когда можно снова отправиться в путь. А Грегори с удовольствием остался бы здесь навсегда.
Сначала говорили о погоде, одежде, музыке и книгах, потом представили хнугов баронессе. Потом еще раз обсудили книги, тут и Грегори блеснул своей ученостью.
Килисса потеребила подол и спросила дрогнувшим голосом, – Есть ли какие новости о твоем брате?
– Нет, моя дорогая, только те отвратительные слухи, что ходят по городу, и больше ничего.
Глаза баронессы наполнились слезами, Далима поспешно отвернулась, сделав вид, что ничего не замечает. Как неловко. Грегори дернул Барти за рукав, – Ты хотел сыграть нам.
– Я? – глаза у музыканта выкатились из орбит.
– Да, ты, играй быстрее, давай!
– Ладно, ладно.
Барти быстро пробежал по струнам лютни и заиграл одну из развеселых мелодий под которую ноги сами пускаются в пляс. Баронесса разрыдалась, уронив голову на грудь Далиме. Да и у княжны по щекам потоком полились слезы.
– Спасибо, Барталамео, прекрасная мелодия, мы не смогли сдержать слез, - похвалила княжна шмыгая носом.
Барти с недоумением посмотрел на див.
– У вас есть брат, княгиня? – издалека начал Грегори. Что-то здесь не так и непонятно прилично спрашивать или нет.
– Да, мой брат жених Килиссы, к сожалению у нас нет известий о нем, – сдержанно проговорила княгиня, но встретив вопросительный взгляд Грегори добавила, – рога ему стали тяжелы.