Подошла Ива, – вы заметили? Думаю нужно пойти и узнать, кто они.
Но когда хнуги подошли, фигуры в плащах пропали.
Через несколько безумных дней Ливин засобирался обратно в город, – так что передать твоей сестре, Эрци?
– Передай, что буду рад видеть ее здесь. А Килиссе скажи, что люблю и жду. И Ливин, расскажи как у нас здесь, правду расскажи. Мы не безумцы, безумцы они. Что ты качаешь головой?
– Я постараюсь все рассказать как есть, – неожиданно для себя выпалил Грегори, – я попрошу Килиссу приехать сюда, хотя бы для того, чтобы убедиться, что эта жизнь не для нее.
– Спасибо, Грегори, пусть она только приедет, а я постараюсь ее убедить. Я правда, очень ее люблю.
По дороге в город Ливин больше молчал, а Ива с Барти болтали, не заткнуть.
– У них веселее, и можно не думать о правилах.
– Зато гроки вкуснее готовят
– А еще в городе нет реки, не купаться же в каналах!
– Но зимой-то изгои побегут обратно в город!
- Не думаю, они уже строят дома на берегу.
Вместе с Ливином увязался див. Он разочаровался в дикой жизни и торопился вернуться домой.
Ливин и хнуги вернулись в дом Далимы, но Грегори уже не мог понять рад он возвращению или нет.
Килисса и Далима ожидали вестей, но ничем не выказывали нетерпения. Добрый час обсуждали погоду, книги и самочувствие флаксов. Но вроде уже можно говорить об Эрци. Барти на всякий случай достал лютню. Начал рассказ Ливин, он подробно рассказал о жизни изгоев, обо всем, даже о молоке. Передал сообщения Эрци.
Грегори решил так же сказать:
– Килисса, почему бы вам не посетить изгоев.
– Это исключено, – дива покачала головой, – это попросту неприлично и невозможно.
– Но Эрци сказал, что очень любит вас. Если вы встретитесь, то или он убедит вас остаться, либо вы его вернуться.
Килисса обернулась к княжне:
– Далима, мы можем попытаться.
С улицы раздался шум и крики. Сохраняя невозмутимость княжна сказала:
– Как вы думаете, может нам стоит выйти на балкон и подышать свежим воздухом?
Поспешили на балкон. На площади собралась толпа. Див, тот самый, что увязался с Ливиным, кричал:
– Не слушайте безумцев, они пьют молоко! Молоко! Как животные!
Напротив него стоял другой див одетый слишком ярко, для приличного общества, он орал в ответ:
– Что не понравилось работать своими руками, флаксолюбец? Что без гроков и шагу ступить не можешь?
– Они силой увели мою дочь и напоили молоком, – не выдержал див из толпы.
– А вы выкрадываете вольных дивов и запираете в башнях, разве не так? Что мы не можем жить, так как хотим?
– Убирайтесь из города и живите как хотите, молокопивцы!
Ливин помрачнел:
– Думаю, будет драка, видите тех, что в ярких одеждах, они изгои.
Ива толкнула Грегори:
– Смотри, опять те, в капюшонах!
– Вы о чем? Кто в капюшонах? – изумился Ливин.
Не теряя времени на объяснения хнуги побежали на улицу.
На площади творилось безумие. Наверное, благопристойный город дивов никогда не видел подобного. Дивы лупили друг-друга тростями, лягались и сталкивались рогами.
– Осторожнее, – прокричал Барти, – обойдем по краю.
Хнуги побежали, стараясь держаться подальше от мелькающих копыт. Фигуры в темных плащах с капюшонами стояли в стороне, не шевелясь. Лиц не видно, руки спрятаны в складках одежды. Одновременно повернулись спиной и медленно пошли в переулок.
– Уходят, давайте быстрее, – заорала Ива.
Хнуги помчались, что есть мочи. Свернули в переулок, пусто.
– Вы нас преследуете? – раздался прямо над головой вкрадчивый голос.
От неожиданности Грегори вздрогнул. Хнуги оказались в плотном кольце темных фигур.
– Кто вы такие? – голос прозвучал сверху, но кто говорил непонятно.
– Мы хнуги, а вы кто? – прокричала Ива.
– Мы разделители, – один из существ снял с головы капюшон. Под ним оказалась лысая голова с бледной кожей. Глаза светлые, почти прозрачные смотрели не мигая на хнугов. Остальные скинули капюшоны.
Непонятно почему, под их водянистыми взглядами по коже побежали мурашки. Грегори поежился.
– Что вы делали на площади? И там, на реке у изгоев? – Барти говорил обычным голосом, неужели ему совсем не жутко, – дивы вас не видят? Так?
– А ты наблюдательный хнуг, – разделитель улыбнулся одними губами продолжая не мигая, словно змея смотреть на хнугов.
– Мы ели, – сказал другой и растянул губы.
– Что вы ели? – не поняла Ива, – вы стояли не шевелясь.
– Мы ели чувства дивов, их злость, жажду справедливости, гнев, – разделители улыбались.
Грегори не мог больше смотреть на их лысые головы, прозрачные глаза и рты с заостренными зубами. Это не улыбки, это страшные змеиные оскалы. Закрыл глаза. Когда открыл фигуры в плащах исчезли, но Ива и Барти стояли, задрав головы, и продолжали спрашивать.