Издалека донесся чей-то смутно знакомый голос – Ива, Ива, очнись.
Странно, кто может так кричать. Ива повертела головой, никого, только облака и птицы. Журавли. Но они далеко, зачем они зовут ее.
– Ива, да что с тобой. Цаски, она почти не дышит!
– Ты же колдунья, сделай что-нибудь.
– Привяжите ее к метле. Грегори набери воды из озера, нужно разобраться.
Странные птицы, о чем они говорят. Грегори, определенно знакомое имя. Грегори. Впрочем какая разница, как хорошо летать, кружить, нужно лететь к пустоши, только сначала вернуться и еще попить воды из озера.
Где озеро, озеро пропало, вот лес, поля, где прекрасное голубое озеро? Очень больно, голова кружится и тошнит. Сейчас стошнит, где озеро? Ива закрутила головой и опять услышала голос.
– Ну, тихо, тихо, не мечись. На ка выпей водички.
Ива жадно глотнула. Какая гадость, это не озерная вода. Как плохо и лететь тяжело, совсем тяжело. Что это ночь? Опять что-то у рта, глотнула.
Небо исчезло. Ива лежала на подушке. Цветастый платок укрывал ее.
– Где я, где озеро, – прошептала сипло. Прокашлялась и повторила, – где я?
– Очнулась, Цаски, она очнулась, – Барти держал ее за руку.
Подошла женщина и склонилась над Ивой, – ну как ты? Как себя чувствуешь?
– Не знаю, тошнит, и я не знаю где я.
– Что ты помнишь?
– Помню мы в библиотеке, потом дым, потом я лечу, лечу.
– А, это мы на метле летели с Цаски, – подошел Грегори и тоже взял ее за руку.
– Нет, – Ива покачала головой, – я летела как птица и была сильной, очень сильной.
– Что она такое говорит, Цаски? – Барти потрогал лоб хнуженки и заглянул в глаза, – она бредит?
– Вероятно, Ива, что ты помнишь об озере?
– Об озере, – ну конечно, озеро, – я пила воду, а потом сразу полетела.
– Вот теперь все понятно, дурман-вода, но зачем? – Цаски села перед прялкой, подвесила кудель, – пусть пьет лекарство, поднимется на ноги, там посмотрим.
– Что посмотрим? – Барти повернулся к женщине и отпустил Ивину руку.
– А я, понял, – сказал Грегори, – дурман озеро. Из него пьют и видят сны, сбывшиеся мечты, видения.
– Ааа, – потянул Барти, – Ива твои мечты сбылись там?
– Да, – Ива вспомнила все, что с ней произошло, – все сбылось.
– Теперь нужно разобраться, – продолжил Грегори, – кому нужно заманивать к озеру людей? Так Цаски?
– Да, и многих уже заманили, а виноваты вроде как ведьмы, – женщина хмыкнула, – и как ведьма я должна разобраться.
– Мы должны разобраться, – поправил Барти.
С каждым днем Иве становилось лучше. Воспоминание об озере остались каким-то мутным и неприятным туманом.
Барти и Цаски куда-то то и дело отлучались. Грегори делал записи в книге и отправлял архивариусу послания с сороками. Ива стала выходить во двор в сопровождении кота ведьмы. Разговоры не слушала. Об озере в ее присутствии старались не говорить. Не раздражать.
Однажды к вечеру архивариус приехал сам, да не один, а с важным господином, несколькими солдатами и тремя ведьмами. Гости расселись по лавкам, заслоняя свет, солдаты встали у двери.
– Ну, – сказал он, когда все расселись на лавках вокруг стола, – рассказывай, Грегори.
Грегори встал и начал говорить:
– Мы провели расследование.
Ива непонимающе уставилась на ученого:
– Какое еще расследование?
– Да, мы тебя не беспокоили, но сами время не теряли. Во время праздника весеннего равноденствия в город пришли не только ведьмы, но и актеры и торговцы. Но вспомним все сначала. Ведьмы поругались с людьми. Колдунья зажгла свечу и произнесла проклятия, так?
Одна ведьма встала и поклонилась:
– Да, это я.
– И это было усыпляющее зелье? – уточнил Грегори.
– Именно, мне надоел этот балаган, вот я и усыпила разбушевавшихся, чтобы уйти спокойно.
– А как же проклятия? – спросил важный господин.
– Ой, да какие проклятия, так попугать народец.
– Но первыми обезумели и ушли именно отравленные дымом, – упорствовал толстяк.
– Вот, и тут мы подходим к самому интересному, – Грегори сделал паузу и продолжил, – к упавшим людям подошел какой-то человек и помог им подняться, дотронувшись до каждого! А теперь что произошло с Ивой, на площади к ней подошел проповедник, он говорил об озере и держал ее за руку. На следующий день Ива обезумела.