Ива улыбнулась, – на праздниках мы танцуем, поем песни.
– Еще едим пироги, – добавил Барти, – и соревнуемся во всем подряд, кто выше кинет шишку, кто быстрее выпьет кружку чая или дольше простоит на одной ноге.
Грегори хотел добавить, что все это делают хнуги не только по праздникам. Но перед глазами так и стояла еловая полянка. Нарядные хнуженки кружились хороводами вокруг деревьев. Длинные общие столы заставленные жареными грибами с топинамбуром, пирогами, медом, вареньем. Чай и ягодное вино.
И кто-нибудь обязательно пойдет, да хлопнет по плечу: «Что-то ты совсем закис, Грегори, пойдем ка спляшем!» А потом прыгать через костры, смеятся, разговаривать всю ночь напролет и играть в «изобрази и угадай».
Что говорить, праздник это праздник, а поесть пироги и станцевать в любой день можно.
– Ну у свободных эльфов все иначе. Танцы и музыка это высокое искусство. Пойдемте на площадь мелодий.
На круглой площади парили несколько эльфов со скрипками, лютнями, флейтами и колокольчиками. Музыка лилась заставляя сердце вырываться из груди. Совершенная, прекрасная, удивительная. Несколько эльфов кружились в воздухе, в дивном танце, дух захватывало.
– Ну как? – вопрос эльфа вывел Грегори из транса.
– Я ничего не видел прекрасней, – признался Грегори.
– Мне никогда так не сыграть,– согласился Барталамео.
Ива ничего не говорила, но по щекам текли слезы.
– Все так, – вздохнул Лоренлиль, – но где тут праздник? Нет, только искусство, красота и мастерство. Нашу кухню вы успели оценить.
– Да, – Барти почесал живот, – еще как успели. Повара у вас лучше не бывает! А уж как каждое блюдо оформлено! У нас пирожки просто высыпают на большое блюдо, а лепешки кучей лежат в тарелке. Каждый кто хочет берет прямо руками и макает в мед. А здесь, мало того, что мы еще дважды не ели одного и того же! Так еще и украшено всегда по разному, то листиками мяты сложенными розочками, то соусом сделана надпись.
– Ага, и салфетки всегда по-другому сложены, а уж сколько ложек и вилок, дивы бы позавидовали, – подтвердила Ива.
Лоренлиль опять рассмеялся, мы живем долго и уже перепробовали все на свете, но мастера кулинары на то и мастера, чтобы не повторяться. Но когда мы едим, то пытаемся угадать как это сделано и распробовать все оттенки. А вы едите…
Барти не дал закончить:
– Мы едим, когда голодные и радуемся. Эх Лоренлиль, тебе бы попробовать пирог Тетушки Гримбольды!
Лоренлиль продолжил:
– Даже еда для нас искусство. Игры, музыка, танцы, все напряжение. Работа. А эльфам тоже нужен праздник и отдых. Где-то сто лет назад советник Альфонель предложил построить место, где эльфы могут отдохнуть от совершенства и расслабиться, но изысканно и утонченно. Я признаюсь, спускался туда, об этом не принято говорить, но все жители города побывали, хотя бы на одном уровне.
– А можешь ли ты сводить нас туда, – поинтересовался Пауль, – поверь я на своем веку насмотрелся разного и вряд ли эльфийские забавы смогут меня ужаснуть
Лоренлиль согласился, но попросил хнугов не произносить не слова, не кричать, не возмущаться. Потому, что он Лоренлиль и сам не знает, что ждет на нижних ярусах, но и верхние уже как тень города.
У дворца искусств три двери – парадная, она вела в залы, вторая, ведущая к лестницам и переходам и тайная.
Лоренлиль подошел к тайной трижды стукнул в нее. Дверь отъехала в сторону обнажив вход в зал, освещенный рассеянным светом. Он переливался голубым, сиреневым, синим, белым, зеленым. Играла тихая едва различимая музыка, а воздух пропитался ароматом лотосов.
– Что это, – прошептала Ива.
В воздухе, как мухи в меде, висели эльфы и эльфийки.
– Это транс, они погружены в себя, свои миры, миры других эльфов. Им наскучил мир вокруг, а так они могут переживать миллионы жизней. Бывать в других мирах и познавать то, что невозможно узнать иначе.
– Это как вода сон озера? – спросила Ива.
– Нет, это как написание книжки или сочинения песни, как путешествие туда, де ты не был и встреча со всем миром разом.
– Я не понимаю.
– Это как капелька, упавшая в океан и теперь у нее есть все, что есть у океана.
– А можно нам так?– спросил Грегори.
– Не знаю, если получается у эльфов, почему же не получится у хнугов. Но придется потренироваться лет десять, пятнадцать.
– Ну нет, – потянул Барти,– это слишком долго.
Пауль лениво осмотрелся:
– Ну красиво конечно и странно, не спорю, но что здесь интересного.
– Ну, я здесь однажды завис на семь лет, – пожал плечами Лоренлиль, – ну пойдемте дальше.