– Большой и пушистый зверь.
– Ну, осталось выбрать картинку и вкус! Картинка – море после шторма, горы на закате, лес весенний, тающие снега, концертный зал, библиотека, поле после сенокоса.
– Весенний лес, – попросила Ива.
– Я хотел горы, – проворчал Стефан, – ладно пусть будет весенний лес.
– Вкусы, земляника, печенье, мед, апельсин, …
– Земляника.
– Ну, все готовы? Открываю.
Альпин вытряхнул по щепотке, по капельке из каждой коробки, мешочка и склянки и…
И Ива оказалась в лесу. Пахло полынью, рядом журчал ручей, во рту стоял вкус свежей земляники. Что-то большое и мохнатое прикоснулось к Иве. Неизвестно сколько длилось наваждение, но вот оно исчезло. Все та же комната в доме верхолюдов.
– Невероятно! Вот так можно носить с собой кусочки чего угодно!– поразился Барти.
– Мы прожили три дня в мире зеркал! Там все казалось настоящим, – напомнила Ива.
– Знаете, мы всегда носим с собой кусочки всего, здесь – Грегори постучал себя по голове, а потом по груди, – и здесь.
На следующий день хнуги сходили на смотрины десятилетних топошлепов. Молодые семьи верхолюдов готовили платформы под дома.
Потом сходили на танцы. Наконец дошли и до ловцов ощущений.
– Завтра мы отправляемся в путь. Довезем вас до границы угодий, но дальше вы сами. Мы торгуем везде и везде собираем впечатления, но там нам делать нечего.
Наутро попрощавшись с Веленой, Альпином и Стефаном, хнуги поспешили к ловцам. Те уже свернули прилавок и шатер. Погрузили вещи в кибитку. Двое сели впереди и принялись крутить педали. Двое завалились спать. Через пару часов поменялись местами. Один раз остановились собрать шелест травы и прохладный ветер, в другой – капли дождя на лице.
Иве почему-то не хотелось сообщать ловцам, что они живут неправильно.
Наутро следующего дня подъехали к серому туману, в нем мелькали звериные оскалы, когти, паучьи лапы, извивающиеся змеи.
Ловцы высадили хнугов, и не дав опомниться быстро-быстро закрутили педали. Издалека помахали рукой, пожелав хорошего пути и выживания.
Идти в туман не хотелось.
Ива вздохнула поглубже, зажмурила глаза и шагнула вперед.
Зловещие угодья
Ива шагнула прямо в колыхающееся марево. Следом зашел Барти, Грегори ничего не оставалось, как идти следом.
Ивы и Барти нигде не было.
Сквозь плотный туман проступали только неясные очертания фигур. Липкий холод пробирался сквозь одежду
– Ива, Барти, где вы? – туман заглушал слова, и Грегори едва слышал сам себя.
Но обитатели тумана услышали. К Грегори потянулась рука, в несколько раз больше человеческой. Она заметалась в воздухе пытаясь поймать. Перехватило дыхание. Грегори увернулся и отпрыгнул в сторону. Прямо на него уставился глаз. Грегори сглотнул. Глаз поморгал и убежал, перебирая тонкими паучьими ножками. По плечу постучал коготь.
Грегори побежал не разбирая дороги. На лицо упала паутина, Грегори сорвал ее, но отдельные нити приклеились намертво. Рядом бежало длинноногое существо. Оно размахивало веревочными руками стремясь заарканить Грегори. Что-то мокрое и холодное схватило за руку. Почва под ногами стала зыбкой и тягучей, еще рывок и Грегори уткнулся во что-то твердое и упал.
– Шишки зеленые!
– Барти, это ты? – Грегори уцепился в музыканта, – как же я рад, а где Ива?
– Где-то здесь, – Барти потерял шапку, и выглядел порядком напуганным, – зря мы пошли сюда.
Чтобы не потерять друг друга, взялись за руки. Прямо перед ними упала шипящая завеса и поползла перебирая тысячей ножек. Барти дернул Грегори за руку и они едва успели отскочить в сторону.
– Ива!– закричал Грегори, – Ива!
Как же глухо и тихо прозвучал голос
– Я здесь, – послышался такой же тусклый звук.
Грегори протянул руку и наугад схватил в тумане.
– Ой, – воскликнула Ива, – это вы, как я испу…, а я думаю куда вы запропастились.
– Что будем делать? – спросил Грегори, – куда пойдем назад или вперед?
– А ты знаешь где здесь назад, а где перед? – спросил Барти, – Я нет.
– Просто пойдем, но держась за руки. Если монстры нас не съедят, то куда-нибудь да выйдем.
– Или будем вечно блуждать по туману, – с сомнением произнес Барти.
Опять поползла завеса.
– Смотрите, там как будто светлее, – крикнула Ива, – это выход обратно в пустоши, побежали!
И они побежали уворачиваясь от когтистых лап и раззявленных пастей. Грегори думал только о том, чтобы не разжимать руки. Чтобы больше не теряться.
И туман рассеялся. На яркой залитой солнцем лужайке ветерок едва колебал траву.