Три монстра сидели на клетчатом пледе и пили чай, закусывая лакомствами из вазочек. Один мохнатый с огромной головой и толстым животом, придерживал чашку двумя лапами. Крохотные черные глазки терялись на волосатой морде, зато рот! Рот перерезал голову пополам. Когда чудовище открывало пасть, казалось голова вот-вот развалится на две части.
– Знаешь, Бульци, – мохнатый отхлебнул из чашки, – я вот думаю сегодня напечь вафель, уж больно я люблю вафли с черничным вареньем!
– Напеки, – согласился длинный с птичьей головой и худыми чешуйчатыми руками, – Гунь сварит компот.
– Угу, – буркнул гигантский трехголовый паук. Он сидел на двух лапах. Второй парой лап наливал в чашку чай, третьей держал книгу и перелистывал страницы, а четвертой накладывал на блюдце конфеты, печенье и засахаренные фрукты.
– Читал бы вслух, все равно только в одну голову ешь! – попросил мохнатый.
Хнуги все так же держась за руки вышли к из травы к монстрам.
Мохнатый увидел их, поперхнулся чаем и закашлял. Бульци кинулся к нему и заколотил по спине. Мохнатый отмахнулся и указал лапой на хнугов:
– Нарушители.
Монстры уставились на хнугов. Вскочили на ноги. Мохнатый раскрыл пасть и страшно зарычал. Паук откинул книгу и чашку с блюдцем в сторону завертел головами выпучив глаза, а Бульци замахал руками и защелкал клювом.
– Здравствуйте, – сказала Ива.
Грегори с Барти тоже поспешили поздороваться.
Мохнатый махнул рукой:
– А, все равно уже, они не боятся! А я говорил, морок прохудился, а ты мне что сказал, еще месяцок выдержит. И вот полюбуйся, куда их теперь?
– Да, дела,– согласился птицеголовый, – ну и вам, что ли здравствуйте, проныры. Выпейте с нами чаю.
– Ты что? – зашипел паук.
– А что, что теперь? Проходите и рассказывайте, кто вы откуда и что вам здесь надо.
Барти протопал по пледу к вазочке с засахаренными ягодами на ходу поясняя:
– Мы хнуги, из леса, пришли в зловещие угодья, потому что Иве захотелось, – он вытащил ягоду и сунул в рот, – я Барти, это Ива и Грегори.
Грегори поклонился. Ива пошла к угощенью.
– То есть вы просто так взяли и пошли? – уточнил мохнатый, – и совсем не страшно?
– Очень, очень страшно, – с набитым ртом проговорил Барти, – мы хотели вернуться обратно, но не знали с какой стороны это обратно.
– Вот, значит морок не прохудился! – сказал Бульци.
Позавтракали вместе с монстрами. Через пару часов их сменили другие чудовища на посту. Начальник поругал за то, что пустили нарушителей, но потом пригласил остановится у него дома, если хнуги того пожелают.
– Нет, они путешественники, значит мы будем показывать им самое интересное, – сказал паук, – поведем к Фантазею!
– Нарушение за нарушением, хотя чего уж теперь в самом деле, ведите, может порадуете старика.
– А кто такой Фантазей? – спросил Грегори.
– Увидишь, – буркнул птицеголовый и посадил хнугов на шею мохнатому.
– А у вас все монстры? – спросила Ива.
– Ни одного, – признался паук, – это личины.
– Вы только не бойтесь, он хороший, но со странностями, – сказал мохнатый.
Грегори вертел головой и не мог налюбоваться. После унылых пустошей все казалось чудесным. Высокая изумрудная трава, аккуратно подстриженные яблони, груши, персиковые деревья. Ровными аллеями тянулись кусты крыжовника, вишни и смородины. Далеко друг от друга стояли дома, а на встречу то и дело попадались серые лысые человечки.
– Кто это? – спросила Ива.
– Это безобразники
– В смысле безобразничают и озорничают? – уточнил Барти.
– В смысле не имеют образа, – ответил за мохнатого паук, – мы сами друг друга отличить не можем, пока не наденем вот это.
Паук показал на себя, птицеголового и мохнатого.
– Что это? – не понял Барти.
– Что, личины, – паук хмыкнул, – мы под ними такие же маленькие серые и незаметные.
Подошли к дому. Вокруг него настоящая свалка, камни, тряпки, мотки ниток, прутья, комья глины, обрывки бумаги и даже разбитая посуда и огрызки яблок.
– Как здесь грязно, – присвистнул Барти.
– Да, большего бардака я в жизни не видела, – сказала Ива, – и ваш Фантазей живет здесь? Что ж вы не поможете ему прибраться.
– Ха, да ты что! Нельзя, да он и не позволит, а вот и он, знакомьтесь – Фантазей.
Из дома вышел высокий лохматый и бородатый старик. Ни на кого не глядя он прошел к куче глины сел на перевернутое ведро и начал лепить. Лепил быстро, вытирая руки прямо об одежду, вставлял палки, прилеплял шерсть, обматывал кусками материи.