– Дитя мое, я боюсь, что из‑за тебя позор падет на мою голову. Что ж ты такое творишь! Если кто‑нибудь узнает о твоих проделках, ни тебе, ни мне казни не миновать.
– Тебе больше не придется переживать из‑за меня,– ответила девочка.– Обещаю, что ничего подобного больше не повторится.
Шли годы. Девочка выросла и стала взрослой девушкой. Пора было думать и о замужестве. Девушку просватали за парня из соседнего племени. И вот настал день когда жених прислал за невестой своих гонцов. Когда матери сказали о прибытии гонцов, она велела им передать, будто еще не нарядила невесту и пусть они немного подождут.
А надо сказать, что вместе с гонцами прибыла и женихова бабка, старуха любопытная, которой до всего было дело. Пока гонцы терпеливо ожидали невесту, она подкралась к загону и стала подслушивать, о чем это там говорят мать с дочерью.
– Дочь моя, помни о своем обещании, данном еще в детстве, и никогда его не нарушай.
– Не волнуйся, мама,– отвечала девушка.– Я никогда не стану так делать, если только меня не рассердят.
– Что ты, дочка! – воскликнула мать.– Даже если тебя рассердят, не делай этого. При одном воспоминании о твоих детских проделках у меня мурашки бегут по коже.
Услышала этот разговор старуха, и охватило ее такое любопытство, что у нее голова кругом пошла. Теряясь в догадках, вернулась старая к гонцам, но не сказала им ни о чем. Тут вышла невеста, и отвели ее к жениху. Справной женой оказалась девушка‑львица, и вскоре народились у нее детишки, самые обыкновенные детишки, а не львята и не оборотни. Все бы хорошо, если б не старая бабка, которая никак не могла забыть странный разговор в день свадьбы. Она ни на минуту не спускала зорких глаз с молодой жены своего внука, все пыталась углядеть в ее поведении что‑нибудь необычное, но понапрасну. И вот лопнуло старухино терпение, и она напрямик спросила молодую женщину:
– Скажи‑ка, милая, какое обещание просила сдержать тебя твоя мать в день свадьбы? Ну, скажи, а то я совсем покой потеряла.
Разъярилась молодая женщина, встряхнулась всем телом раз, другой и превратилась в могучую львицу да как зарычит на старуху! Та, бедная, от страха грохнулась оземь. А львица встряхнулась всем телом и снова стала обычной женщиной и выбежала со двора, скликая людей:
– Скорей, скорей! Помогите! Бедная бабка обеспамятовала!
Прибежала любимая бабкина дочь, насилу привела ее в чувство и отвела домой. Долго болела старуха, все бредила по ночам о молодой жене внука и о грозной львице, и дочь, заподозрив неладное, поделилась своими догадками с другими женщинами, и отправились они вместе к женщине‑львице, чтобы дознаться до истины.
– Как случилось, что бабка потеряла сознание в твоем доме? Что это за львица, о которой она твердит без конца?
И опять молодая женщина пришла в сильную ярость, встряхнулась всем телом раз, другой и превратилась в могучую львицу, и зарычала львица на любопытных соседок, кинулась в их сторону. С громкими воплями женщины кинулись врассыпную. А львица так и осталась львицей, не стала больше в человека превращаться. Рыча и скаля клыки, побежала она в джунгли, ибо опасалась мужчин племени, которые могли бы забить ее насмерть.
А ведь не окажись бабка такой любопытной, у нашей сказки был бы счастливый конец.
Мать‑коза, которую нельзя убить
У одного человека было много коз, целое стадо. И вот однажды одна из его коз заразилась паршой. Тогда человек велел сыновьям:
– Уведите ее подальше и убейте, не то она заразит других коз.
Сыновья так и поступили – отвели козу в лес и прирезали. Мясо они съели, остатками накормили собак, шкуру растянули на колышках и отправились домой.
Только они подошли к дому, видят: коза пришла вслед за ними.
– Почему вы не послушались меня? – спрашивает отец.
– Мы все сделали, как ты велел,– ответили сыновья. Отец снова велел убить козу. Сыновья отвели козу в лес, зарезали, мясо съели, остатками накормили собак, а шкуру сожгли. Пошли домой, а коза опять идет следом. Тут отец очень рассердился на сыновей:
– Придется идти самому! А вам за то, что с козой не справились, не позволю жениться. Идемте!
Взяли они ножи и снова потащили козу в лес. Забили ее, мясо изжарили и съели, а остатками накормили собак. Пришли домой, глядь – а коза тут как тут! Отец прямо рот разинул от удивления:
– Что это за коза такая, которую нельзя убить! Ладно, гоните ее прочь!
Сыновья отвели козу в лес, оставили там, и она спряталась в пещере на вершине холма.
В пещере коза окотилась тремя козлятами. Но тут пришел эйму и сожрал их. У козы родилось еще десятеро козлят, но и их всех до единого съел эйму. Тогда коза принесла двух козликов. У одного из них рога были в два локтя длиной, а у другого рогов совсем не было и голова была гладкая, как горшок или тыква. Рогатого козленка она назвала Катенге, а безрогого – Нгуа.
Стали они жить втроем. Потом мать принесла еще много козлят – все козочки. К тому времени у нее уже не было никакой парши.
Когда Катенге и Нгуа исполнился год, они стали спрашивать:
– Скажи, мама, а были у нас когда‑нибудь братья?
– Было у меня до вас много детей, но всех сожрал эйму,– отвечала коза.
– Пойдем, покажи нам, где он живет.
– Нет,– сказала мать,– вы еще слишком малы.
– Что с того, что малы? Пойдем!
– Так и быть,– согласилась коза,– только сначала я напою вас молоком. Напились козлята материнского молока и стали сильными‑пресильными.
Коза подвела сыновей к двум огромным баобабам и велела их свалить. Катенга принялся бодать одно из деревьев рогами. А Нгуа отошел подальше, разбежался и изо всех сил ударил по стволу другого дерева безрогой головой. Каждый из них свалил по дереву.
– Ладно,– сказала коза,– завтра отдыхайте и собирайтесь в дорогу, а послезавтра мы пойдем искать эйму, который съел ваших братьев и сестер.
К тому времени потомство козы достигало семидесяти голов.
Через день все стадо отправилось на поиски эйму. А жил он на большом озере, куда обычно ходили на водопой слоны. Придет, бывало, слон, только начнет пить, вмиг появляется эйму, вырывает у него бивни, и слон гибнет. На вершине холма жил еще один эйму. Оба были заодно: устанет один убивать слонов, его сменяет другой. А мясо делили промеж себя поровну.
Катенге шел впереди, Нгуа за ним, а следом – все стадо. По дороге им повстречался эйму, в руках у него были острые ножи и кинжалы.
– Откуда идешь и куда путь держишь? – спросил он Катенге. Тот ответил:
Иду я к озеру, к дальним холмам
Со злобным эйму сразиться,
Чтоб мама могла воды там напиться.
Нгуа идет за мной по пятам.
– Иди, иди,– молвил эйму,– тебе придется сразиться с правителем здешних мест.
Катенге пошел дальше, и повстречался ему другой эйму, с глазами по всему телу.
– Как поживаешь, Катенге? – спросил эйму.
– Спасибо, хорошо.
– Откуда идешь и куда путь держишь? – продолжал спрашивать эйму.
Катенге ответил:
Иду я к озеру, к дальним холмам
Со злобным эйму сразиться,
Чтоб мама могла воды там напиться.
Мой брат идет за мной по пятам.
– Иди, иди,– отвечает эйму,– тебе придется сразиться с правителем здешних мест.
Братья продолжали свой путь и наконец пришли к озеру, весь берег которого был усыпан обломками слоновьих бивней. Один эйму сидел на вершине холма, другой – на скале. Тот, что сидел на холме, поздоровался с Катенге:
– Доброе утро, Катенге! Откуда идешь и куда путь держишь?
Катенге ответил ему так же, как и первым двум эйму.
– Ну, это мы еще поглядим! – крикнул эйму и швырнул в Катенге своей палкой, однако Катенге увернулся. Тогда эйму сбежал вниз, и завязался промеж них бой.
Долго бились они, наконец эйму ослабел и рухнул наземь. Катенге рогами вспорол ему брюхо. Но эйму посыпал на рану какое‑то снадобье и сразу стал здоров. Опять они начали драться. Катенге вновь повалил эйму и проткнул ему грудь рогами, но эйму опять посыпал себя порошком и вмиг вылечился. Второй эйму стоял неподалеку, готовый прийти на подмогу первому, если Катенге начнет одолевать. Но те все дрались и дрались, а тем часом подошли другие козы и стали пить воду из озера.