— Да, все это так, — сказали дети. — Но мы хотим вернуться домой.
— На вашей родине страшная нужда во всем. Там вы будете жить в бедности; будете спать на мху, вместо хлеба придется вам есть древесную кору, жить в шалаше, покрытом ельником, где буря и холод будут вашими постоянными собеседниками. Ваши родители, братья, сестры и все ваши друзья давно умерли; вы станете искать их следы и вместо них встретите только следы волков, которые пробегали по снежным сугробам пустынного места, где когда-то стояла ваша хижина.
— Да, — отвечали дети, — но мы все-таки хотим вернуться домой.
— Но ведь десять лет прошло с тех пор, как вас увели оттуда. Тогда вы были еще маленькими, неразумными детьми — брат пяти, а сестра четырех лет. Теперь вам пятнадцать и четырнадцать лет и вы еще мало знаете свет. Бы все забыли, и дорогу туда, и самих родителей ваших, а точно также и они позабыли вас.
— Да, но мы все-таки хотим вернуться домой, — ответили дети.
— Кто же покажет вам туда дорогу?
— Бог, — отвечал мальчик, — и кроме того я помню, что на дворе моих родителей стоит большая береза, на которой по утрам распевает много хорошеньких птичек.
— А я припоминаю, — добавила девочка, — что по вечерам сквозь листья этой березы сияет светлая звездочка.
— Безрассудные дети, — возразили добрые люди, — ваше желание безумно и только погубит вас. — И они запретили детям даже думать об этом. Но чем больше им запрещали, тем чаще дети задумывались о том, как бы вернуться домой, и это вовсе не от непослушания, а просто потому, что мысль эта все чаще стала приходить им в голову. Наконец, в одну лунную ночь, когда мальчик от думы своей не мог сомкнуть глаз, он позвал сестру:
— Ты спишь?
— Нет, — сказала она, — мне не снится, я думаю о нашей родине.
— Я тоже, — добавил мальчик. — Давай встанем, свяжем свои платья в узелок, да уйдем отсюда. Мне кажется, точно Бог постоянно говорит в моем сердце: «Иди домой! Иди домой!» А ведь то, что говорит Бог, не может быть грешно.
— Да, пойдем, — согласилась девочка, и они тихонько вышли.
Ночь была прекрасная и луна ясно освещала им дороги и тропинки. Молча шли они несколько времени.
— Знаешь ли что, братец, — сказала девочка, — я боюсь, что мы не найдем дороги домой.
— Мы будем все идти на северо-запад, где по вечерам среди лета заходит солнце, а дом наш находится в той же стороне; кроме того у нас еще есть примета: когда мы увидим на дворе березу, между листьями которой блестит светлая звездочка, тогда мы и узнаем свой дом.
Спустя несколько времени сестра опять сказала:
— Знаешь ли, братец, я ужасно боюсь, как бы дикие звери и разбойники не сделали нам чего худого.
— Бог защитит нас, — ответил мальчик. — Помнишь ли ты еще молитву, которую мы учили дома, когда были маленькими:
— Да, — сказала девочка, — и Бог пошлет своих ангелов, которые будут охранять нас в чужой стране.
Итак, они бодро и смело продолжали идти вперед. Мальчик вырезал себе надежную палку из молодого дубка, чтобы в случае нужды защитить себя и сестру. Но с ними ничего дурного не случилось.
Через несколько дней они пришли к перепутью, где две дороги расходились в разные стороны. Тут они остановились, не зная, по которой дороге идти. В это время по дороге налево запели две маленькие птички.
— Пойдем, — сказал брат, — вот настоящая дорога, я узнаю это по щебетанью птиц.
— Да, — заметила сестра, — верно Божии ангелы приняли на себя образ птичек, чтобы указать нам путь домой.
И они пошли по той дороге, между тем как птички стали впереди их перелетать с ветки на ветку и как-бы показывать им дорогу. Дети шли за ними, не теряя их из виду. Питались они лесными плодами и ягодами, пили чистую воду из источников, а ночью спали на мягком мху. Их очень удивляло, что где бы они ни остановились днем, везде находили пищу, а вечером, всегда попадалось место, где они могли отдохнуть. Этого они никак не могли объяснить себе, но всякий раз при виде птичек восклицали:
— Смотри, это Божии ангелы провожают нас!
Таким образом они продолжали идти все вперед.
Наконец девочка начала уставать.
— Когда же мы начнем искать нашу березу? — спросила она брата.
— Не раньше пока услышим кругом себя людей, которые говорят на том языке, на котором говорили наши родители, — ответил брат.