- Все. - Заявил усатый, напоминающий Сталина водила (скорее всего косит под Отца Всех Народов, и на лобовом стекле иконка Иосифа Виссарионыча заместо оберега). - Приехали с орехами. Вываливайся...
Народ повыплюнулся, покорно и молчаливо побрел по бетонке назад. Слава замялся: согласно карте, до станции километров сорок. К вечеру добредет точно. Накатило такое чувство, то щас бы хватануть водки -- и на крыльях алкоголя хотя бы на какое-то время отправиться в беспечный край. Вдруг Славу встрепенуло. Он порылся в своей суме -- и не обнаружил... рукописи. А может хрен с ней, шептало альтер-эго, и все же странник решительно побрел назад, обгоняя возвращающихся в поселок аборигенов. Резко обернувшись, встретил пристальный взгляд шофера. На его вырубленном суровым резцом скульптора лице застыла гримаса скорби.
Ворвавшись в Оскаров дом, Фенкель застал там пастуха, который был увлечен ею -- рукописью. Грубо вырвав бумаги из рук хозяина, Слава прорычал:
- Не твое.
- Но и не твое тоже. - Заметил пастырь, впрочем, он не сопротивлялся.
Слава деловито упаковал бумаги. Молча пошел к выходу.
- Если туда, - окликнул Оскар, - То скажи.
- Куда -- туда? - Полуобернулся Славик.
- На кудыкину гору. Мы должны знать.
- Мы -- государь всея Руси? - Слава понял, что Оскара, когда еще только пастух представился на выгоне, он в глубине души представлял золотой статуэткой... телец хренов.
- Обчественность.
- Даже не надейся. Я домой. Кстати: спасибо за приют.
Слава было замялся, размышляя: оставить хозяину пачку хороших сигарет или чёрт с ним. Решил -- пусть лучше чёрт. Оскар лязгнул остатками зубов, а потом сквозь них процедил:
- А докУмент, к слову у тебя есть? А то ходють...
- Вот тебе докУмент! - И Функель горделиво изобразил всем известную комбинацию из пальцев.
Слава чапал в сторону станции километров десять. Пройдя то место, где сломалось павловское чудо, отсутствию транспортного средства не удивился: Россия -- она такая... баба по сути своей, хотя и с членом. А потом резко свернул налево, в лес. Причем, воровски огляделся, чтоб убедиться, что в зоне видимости никого нет. Главное, думал Слава, чтоб эта сраная "обчественность" ни о чем не догадалась, что-то они все подозрительно дотошные как вши портошные, докУментообормоты.
Шел и думал об авторе рукописи. Сведения Слава почерпнул отрывочные, но из них уже может сложиться пазл: чемодан с полусгнившим бельем, пропавшая "она", этот странный Оскар... почему я не спросил у него про мать? Может, она и впрямь, сбежав от фотографа, зависла в поселке, родила. А тот хрен с горы сгинул, замуровав портфель. Примерно такую картину рисует бритва Оккама. Тогда откуда в рукописи современные реалии: олигарх, гламур, фотосессия... Чушь: сознание хочет структурировать информацию, построить осмысленную гипотезу. Можно, конечно, вообразить, что пресловутый Холм может ворочать временем-пространством (магнетизм же ему подвластен). Или совсем уж детская гипотеза: Холм как сказочный дракон требует жертвоприношений, за что дарует этому краю относительное благополучие, урожайность и все такое, аборигенам же своих отправлять в пасть зверю из бездны как-то жалко. Вот и приманивают пришлых чужаков наподобие Славы, расставляя хитроумные сети и подсылая Гандонычей. Другая версия, карлгуставюнговская: весь коллективный негатив селения скапливается в одном месте, тем самым образовался своеобразный злоотвод. Больной разум и не такого навыдумывает, но что главное: для них Горушка -- реальность, с которой они вынуждены жить.
Функель, решительно преодолевая чащобы и болотины, прошагал в Северо-Западном направлении часа три, после чего его стал заедать один навязчивый образ. Странник представлял, что вот сейчас он наткнется на истлевшее тело сбежавшей с Холма-Горушки (ага, вот оно, русское янь и инь, гора в себе соединила все начала!) безымянной красавицы. Ну, глупо же в конце концов полагать, что Оскарова мать -- она и есть. Уже и в каждом валежнике угадывались антропоморфные очертания, а это -- знак нервного напряжения.
Успокоило следующее: еще не факт, что он выйдет к объекту, на карте не обозначенному. Да еще и день перевалил за половину, стоило сделать самое лучшее, что можно сотворить в такого рода ситуациях: паузу. Палатку Слава разбил в березняке, там, где продувает и поменьше комарья.
Вспомнил, что не купил батареек, за что себя обругал. Все делалось с бодуна, торопливо, а так, как говаривает абстрактный Капитан Очевидность, нельзя. Пока еще окончательно не стемнело, немного почитал рукопись, ловя себя на мысли, что не хотелось бы снова встретить слово "Функель". На сей раз уперся в политическую часть:
"...вы еще верите в эту вашу провонявшую спермой Немцова дерьмократию. Иные молятся на батюшку национального лидера, им было сначала так удобно, потом привычно, следом -- страшно перейти на иную модель управления этими ужасающими пространствами с кочующими по ним народами...
...Все это -- прямые продукты общества потребления. Вот взять творческих людей. Как теперь у них: заказ поступил - включил музу -- ипанеслась. Ключевое слово здесь: заказ. Мальчиш-плохиш стал Хероем нашего времечка, Мальчиш-кибальчиш же -- дебил и лошара..."
...Почерк тот же, удобочитаемый, как у первоклассника, без каллиграфических изысков. Понесся поток бессознания, приступ графомании. Взялся кому-то доказать истину в своем ее понимании. Ах, нет: буквы теперь гуляют, строчки хромают -- похоже, автор лихорадочно торопится:
"...вы так и не поняли самого главного. Жизнь слишком коротка, чтобы проматывать ее в поисках социального устройства. Социум и сам разберется, как ему устраиваться и какой стиль управления стадом навязывать пастырю. Вот взять Оскара..."
...Опять двадцать пять! Да может пастух просто вложил несколько листочков ради прикола, пока Функель в сталиновозе пытался избавиться от кошмара. Слава проверил нумерацию: да нет -- красные циферки на месте, порядок не нарушен. Ну, что там еще...
"...Оскар пастырь мудрый. Он изучил стадо и знает циклы. В стаде нет вожака, та или иная корова бредет впереди не потому что так хочет -- а просто вытолкали. А глупые подхватывают: "Это наш лидер, боже, царицу храни!". Все и так знают, куда переть, ведь зимовать все одно придется в стойле. Но никто не хочет взгружать ответственность на себя.
Всех, кто оторвется от стада, пастырь жестоко наказует. И кстати: издавна скотоправители обладают магическим даром, причастны к тайным нитям управления. И помогает в этом та сила, которая исходит из Земли. Таковой где-то больше, а где-то и нехватка. Холм -- место, где сила прет со страшной силой. Именно поэтому здесь столь..."
...Для гламурного фотографа чересчур много знаний о сельском хозяйстве и пастушьей магии (о таковой Слава наслышан). Ах, да: он же якобы с Урала, небось и с Хозяйкой Медной горы знался. Или... мозг Функеля пронзила неожиданная мысль: пластичный текст!
- Вот что, товарищ рукопись... - Обратился Функель к пачке бумаг вслух: - А не есть ли ты новейшее достижение литературы, когда содержание зависит от обстоятельств читателя, а?..
Перебрал уже прочтенное... да вроде бы все на месте, порядок слов тот же. Хотя...
ОДНО НАЧАЛО, ДВА КОНЦА
...Отворя глаза, Слава увидел... себя. Прям как в зеркале! Наконец вернувшись в реальность, понял: над ним нависает двойник -- с такою же бородой, так же одетый, и... ну, слава те, Господи, только лишь похожий! Гримаса не та: с идиотическим оттенком. И как он расслабился, не почуял, как чужак пробрался в палатку...