После короткого привала дальше поехали неспешно. Нападать на них на такой оживлённой магистрали Подколодные точно не осмелятся, и уже ранним вечером они достигнут конечной точки своего путешествия - славного города Едрит-Мадрита.
Кузя напросился в седло к Матвею. Вопреки обыкновению, не болтал без умолку, а всё думал о чём-то. О чём - дядя Мотя узнал через полчаса, когда ребёнок обернулся и прямо спросил:
- Ты в козу влюбился, да?
Дядя Мотя выпал в неконтролируемый осадок.
- С чего ты взял?!
- Ну, ты всё время одну и ту же песню бормочешь: "Ах, какая женщина, мне б такую". Это ты про неё, про Маню?
Быков закашлялся, мысленно проклиная своё подсознание. Он и не заметил, что напевал вслух. Вернее, подвывал тихонько, когда мерзкий коняга, наконец, выдохся и пошёл шагом. Забыл, что у рыжика ушки на макушке...
- Нет, Кузь, не про неё. Так просто.
- Аа. А моя мама тебе нравится?
Ёксель-моксель, вот так переход! Сводник малолетний...
Сказать по правде, Матвей вовсе и не злился. Просто не любил выкручиваться и тщательно подбирать слова, не в его это привычке.
А придётся.
- Ээ... Ну да, конечно, нравится. Она хорошая тётка, хозяйственная и с характером, смелая опять же.
- Ещё какая! И пирожки печёт просто оху... очешу... очень вкусные, короче. И вышивает лучше всех в деревне. И вообще самая красивая.
Быков невольно закашлялся.
- Ясен перец!
- Правда?
- Ну, чего я тебе, врать буду?
- А что тебе в ней больше всего нравится?
- Ээ... Глаза. Они у вас с мамкой у обоих красивые.
Когда ж он отстанет-то??
- А ещё?
- Что?
- Ну, кроме глаз?
- Ноги у неё тоже красивые, - ляпнул Мотя. - Я думал, костяные, как у Бабы-Яги, а они так очень даже. Упругие и...
Блиин! Это ж дитё, а не Колян, а он про ноги вещает!
- Она вообще-то вся такая, - закономерно надулся Кузька. - А ты её с Ягой сравнил, смеёшься надо мной, да?! Это из-за того, что мама в её ступе летала? И что?? Ты вон на Сидоровом коне едешь, но ты же не Сидор!
- Да ладно-ладно, глупость сказал, извини.
- То-то же. Дядь Моть, а...
- А что мы всё о какой-то ерунде говорим, когда можно время с пользой провести! - с фальшивым энтузиазмом перебил Быков. - Кузь, а давай я тебя прямо сейчас считать научу?! Вон на дороге сколько народу, совсем легко будет. Хочешь? Хоть до десяти, хоть до...
Энтузиазм увял под не по-детски тяжёлым взглядом васильковых глаз.
- Мы с мамой для тебя ерунда, да, дядя Мотя? - очень тихо переспросил Кузька. - Всё ясно. А я ещё ей не верил... Спасибо, но учить меня не надо. Всё равно я за один раз не запомню, а уже завтра ты в свой мир уйдёшь. А может, даже сегодня. Так что нечего тратить своё время на всяких...
Стоически улыбнулся - а у самого уже слезинка по щеке ползёт. Матвей не успел его удержать, рыжик буквально скатился с коня и взлетел на идущего следом Сивку. Тонкие детские ручонки изо всех сил обняли потемневшую лицом мать, но на Быкова она так и не взглянула. Да и зачем?
Ближе к столице движение сделалось ещё оживлённей, и путники порой с трудом лавировали в снующей туда-сюда толпе.
"Светофора на них нет, прут все разом, как танки, - хмуро думал Матвей. - Поддать бы паре-тройке под зад, чтоб пошевеливались, а других тормознуть, так нет, все лезут и лезут, ну никакого воспитания! Прямо как у нас..."
Настроение, само собой, было не очень. Тут и накопившаяся за время дороги усталость, и отбитое на сноровистом каурке седалище, и недавний разговор с Кузькой. Сказать по правде, всё остальное на его фоне безнадёжно меркло. Мотя считал себя мужиком выносливым и за несколько дней вполне притёрся к сказявской действительности, на проверку оказавшейся не такой уж суровой. А вот размолвка с рыжиком зацепила его сильнее, чем ему бы хотелось. Вроде и не так уж виноват - просто ляпнул не подумав, с кем не бывает? Нетактично, да. Но неужели малец всерьёз надеялся, что ради него и его "раскрасавицы" матушки он, Матвей, захочет навсегда остаться в этом дурацком триодиннадцатом царстве?! А если и так, значит ли это, что он должен нести ответственность за чужие обманутые ожидания? Пацана жалко, но...
Блин, всё равно жалко. И его, и мамку его. Вот она, похоже, с самого начала всё правильно поняла и ни на что не надеялась. Если уж он ночью с ней побрезговал... Может, и зря. Всё же глаза у неё и вправду красивые... И ноги. Да и вообще, не во внешности дело. По-человечески бабу жалко. Намаялась она уже в жизни, а надёжного плеча всё нет и нет, так, уроды одни. Даже приятно, что его она таковым не считает. Что у неё к нему симпатия, тщательно скрываемая кстати. Гордая женщина! Несмотря на всё ехидство, общаться с ней Моте очень даже нравилось. Но то общаться, а жениться и остаться... А как же родной и современный "похабный" мир, оставленная без присмотра квартира, работа, Колян, в конце концов?! По-любому, узнать, как он сможет вернуться домой, необходимо. Другой вопрос, что потом с этим знанием делать. Свалить сразу, по-английски, чтоб не рвать душу ни им, ни себе, или, наоборот, сначала на столицу поглядеть. Может, Кузьке с мамой там понравится, и они захотят остаться. А что? По крайней мере, погода в Е-М лучше, чем в Гадюкине. Он бы тогда немного задержался и помог им с обустройством.
Вот что теперь делать, как с мелким мириться? До самой столицы Кузька и рта не раскрыл, так и ехал позади матери, то ли спал, то ли продолжал обижаться. Значит, первый шаг должен сделать более взрослый и умный. Если Быков таковым считает себя, ему и карты в руки.
Случай представился только у городских ворот. До этого они так и ползли друг за другом, бдительно косясь на притороченные к сёдлам сумки - в такой толпе только так обчистят. Очередь на въезд, как стало понятно из разговоров, была делом обычным. Стражники собирали по медяку с каждого входящего рыла, будь то человеческое или скотское, профессионально хватали за рукава "зайцев" и выборочно интересовались целью приезда.
Мотя нашарил мешочек с местной "валютой" и решительно отвёл руку Яги.
- Впервые в столице?
- Да. Матвей Быков, а это родня моя.
- Мы тебе не...
Мать исподтишка пихнула сына локтем, он сердито засопел, но явно остался при своём мнении. Плохо дело, бывший дядя Мотя...
- Что "не", это и так видно, по джинсам! - фыркнул наблюдательный стражник. - Идите давайте, а ты, пришелец, задержись.
- А по какому...
- Мы без него...
- Господин городовой, подите сюды! До вас опять похабник припёрси! - перекрывая возражения, звонко прокричал "таможенник".
Матвею недвусмысленно указали отойти вправо и не задерживать толпу, и так сплошной затор. Он пожал плечами, взял коня под уздцы и послушно направился куда велено. "Родня" переглянулась и потопала за ним.
- Не слышали? Местные свободны, - буркнул Быков.
- Слышали, не глухие. Постоим да и дальше пойдём, а то чё-то умаялись, - в своей манере отозвалась Яга.
- А я сказал, валите давайте! - угрожающе зашептал Матвей. И даже кулаком потряс, для наглядности.
Ага, впечатлил, держи карман! Кузька с матерью переглянулись и дружно фыркнули.
- Сивко, ну хоть ты будь поумней! - потеряв всякое терпение, воззвал Мотя. - Шевели копытами, живо! Потом я вас найду, обещаю. Объясни ты этим баранам, вдруг им опасно со мной находиться? Они ж тоже ничего не знают, а мало ли всех пришлых тут велено на месте казнить без суда и следствия?!
- Дядя Мотя, ты как хочешь, но мы всё равно не уйдём!
("О. Снова "дядя?")
- А с чего бы это такие подозрения?
Он резко развернулся на незнакомый голос и увидел перед собой низкорослого хрупкого парня в забавном одеянии: широченный шёлковый халат перехвачен чёрным поясом, к ногам словно две скамейки примотаны, а на голове вообще порнография - длинный, до лопаток, красный колпак с помпоном. На завязочках.