— Эх, молодежь! — устало упрекнула принцесса. — Как жизнь не цените!
И громко произнесла:
— Я вижу, ты храбрый воин. Так давай же выпьем с тобой вместе за этот славный народ!
По залу разнесся гул одобрения, и гвардеец с готовностью потянулся к кубку. Но принцесса остановила его и, сняв с тонкого пальца перстень, подкинула его в ладони.
— Каждый выпьет ровно по половине. Но это еще не всё. Здесь, — она указала на перстень, — яд. Действует мгновенно. Я не бросаю слов на ветер, но еще больше не люблю, когда это безнаказанно делают другие. Ты сомневался во мне? Теперь же посмотрим, кто из нас дольше продержится на ногах.
С этими словами она на глазах у всех высыпала содержимое перстня в кубок.
— Пей!
Мгновенно протрезвев, гвардеец побледнел и протянул к кубку дрожащие руки.
— Смелее, сын мой! — подбодрила принцесса. — С таким длинным языком ты все равно не прожил бы долго на этом свете.
Подобное утешение сработало молниеносно. Отпихнув от себя отравленный кубок, гвардеец спрыгнул со стола и сломя голову помчался к выходу.
— Есть еще желающие выпить со мной? — поинтересовалась принцесса.
Таковых не нашлось.
— Однако какая непоследовательность! — заметила Анфиса. — Что ж, выпью одна. Ваше здоровье, господа!
И под изумленный вздох толпы Анфиса пригубила кубок.
Разинув рты, люди стояли и ждали, когда же, схватившись за грудь, принцесса со стоном упадет и испустит последний вздох. Подобное самоубийство удается наблюдать не каждый день. Но, несмотря на столь жаркое ожидание, принцесса и не думала расставаться с жизнью. Сделав еще несколько глотков, она взглянула на изумленную публику и рассмеялась:
— Господа, теперь вы убедились, что ваша королева любит вас. И в знак своей любви она даже соглашается пить эту гадость. Ура, господа! Виват королеве!
Сотни пьяных голосов тотчас с готовностью подхватили этот клич. И через мгновение все потонуло в реве восторженной толпы. Народ признал королеву.
— Ты куда? — поинтересовался принц, хватая проходящую мимо Анфису за юбку. — Праздник еще не кончился.
— Вот именно. А некоторые уже нализались.
— Ты что! Ни в одном глазу! Дыхнуть?
— Не стоит, меня и так тошнит. Пусти, я устала.
— Верю. Такие праздники не для тебя.
— Очень благородно было с твоей стороны не предупредить меня об этом.
— Интересно, а как бы ты представляла себе свадьбу без невесты?
— В таком случае тебе следовало жениться на пивной бочке.
— Ну прости своего несчастного мужа! — взмолился принц, опускаясь перед Анфисой на колени. — Больше этого никогда не повторится.
— Еще бы! Выйти за тебя замуж второй раз?! Такую глупость можно сделать только один раз в жизни!
— И ты ее сделала. Кстати, — Филипп встал с колен и отряхнулся. — Ты не забыла? У нас сегодня брачная ночь.
— Не забыла! — огрызнулась Анфиса. — Еще раз тридцать мне об этом сообщи, и я действительно запомню! Так что у нас сегодня?
— Брачная ночь.
— Не запомнила. Еще раз!
— Брачная ночь!!!
— Великолепно! Осталось только написать об этом на лбу у каждого из гостей, и, может, тогда у меня отложится в памяти хоть что-нибудь.
— Не сердись, — Филипп привлек принцессу к себе. — Лучше расскажи, что за представление ты устроила, пока я отвлекся?
— А-а, это… Ерунда. Поставила на место одного пьяного юнца.
— А яд из перстня?
— Обыкновенный зубной порошок. Дешевый фокус. Пусти меня. Я пойду в спальню, переоденусь.
Принц отпустил ее и, глядя вслед, только растерянно почесал затылок. Он не стал ей рассказывать, что двум гвардейцам, полезшим дегустировать недопитый принцессой ром, «дешевый фокус» стоил жизни. В кубке был цианистый калий.
Уже далеко за полночь пиршество стало постепенно затихать. Навеселившись вволю, многие спали, подложив под голову баранью ногу, или же, выбрав себе служанку по вкусу, отправились любоваться на звезды в сад.
Принц Филипп шел по коридору, насвистывая марш Мендельсона. Даже сейчас он не мог поверить, что этой ночью сбудется то, о чем он мечтал все эти долгие дни. Она наконец станет его. Боже, как это смешно! Он, которому стоило только свистнуть — и толпы разодетых дам кинутся ему на шею, мечтал об этом малолетнем насмешливом звереныше. Мало того, что в ней не было ничего женственного, так и человеческого в ней было не больше, чем в дикой кошке. Ее хриплый глухой смех висел над принцем подобно дамоклову мечу, грозя упасть каждый раз, когда он позволял себе что-то «лишнее». И вот теперь этому придет конец. Она станет его женой.