А вся проблема в том, что молодые пропали. Да-да. Его высочество с принцессой Ярославной отсутствовали — и, похоже, еще со вчерашнего вечера. А время коронации приближалось. Но все было бы еще не так плохо, если б не обилие гостей. Со своими крестьянами и вельможами, заполонившими весь город и замок, еще можно было разобраться. Но как объяснить перенос коронации гостям? Причем не каким-нибудь. Это была делегация из Черноземелья — самого богатого государства в Ордене Западных Королевств. Здесь без скандала не обойдется. При одном взгляде на этих разодетых, напыщенных баронов становится ясно, что они ничего даром не спустят. Да-да, быть скандалу…
И словно в подтверждение тому от делегации отделился один из гостей и уверенно направился к отцу Симону. У архиепископа подкосились ноги. Это был барон Густав фон Дитрих — глава финансовой коалиции центрального округа Черноземелья, известный еще тем, что ни один скандал в Западном Ордене не происходил без его прямого или косвенного участия.
Отец Симон, сохраняя внешнее спокойствие, но в глубине души уже приколачивая табличку к собственному надгробию, наблюдал за приближением делегата.
Надо заметить, что барон Густав фон Дитрих был гениальнейшим из провокаторов всех времен и народов. Барон имел удивительную способность сочетать собственную порочность и любовь к скандалам с интересами государства. В этом отношении он был незаменим и потому пользовался известностью не только в Черноземелье, но и за его пределами. Всему Ордену была знакома его визитная карточка — внешность исключительно делового человека в сочетании с паскудно-смазливым выражением лица.
— А что, дражайший святой отец, — обратился барон, слегка ухмыляясь, к обмершему архиепископу, — нынче в моде, принимая гостей, срывать коронацию?
— О чем вы, барон? — покривил душой отец Симон.
— О коронации, святой отец, о коронации. Ходят слухи, что виновники торжества нынче ночью исчезли из дворца.
— Стоит ли верить глупым сплетням, — пробурчал архиепископ, стараясь не глядеть в откровенно смеющиеся глаза собеседника.
— Стоит, святой отец, — проворковал барон, даря архиепископу добрый взгляд своих красивых голубых глаз. — Особенно в том случае, если доподлинно известно, что вчера ночью его высочество со своей молодой женой выехали из замка и направились в сторону Никольского леса.
Но отец Симон не дал барону насладиться видом отвисшей у него челюсти. С непонятно откуда взявшимся ехидством он произнес:
— Вот и видно, барон, что вы у нас не частый гость. Испокон веков в Средневековье существует давняя традиция. Свою первую ночь молодожены обязаны провести на воле, на природе. Так сказать, наедине с Богом.
Выслушав это бессовестное вранье, барон только покачал головой:
— Странные, однако, у вас тут порядки. Может, и такая традиция есть, что и на коронацию не надо являться?
— Я ценю ваш юмор, — сухо ответил отец Симон. — Но как бы то ни было, коронация состоится. Принц и принцесса с минуты на минуту будут здесь.
— Бог в помощь, — с усмешкой отозвался барон.
И добавил про себя: «Впрочем, вряд ли Господь располагает лишней парой панталон для его высочества».
Была ли на то воля провидения или блеф отца Симона долетел-таки до Господа, но случилось невероятное.
Первым шум на площади услышал архиепископ. Вслед за ним на балкон выбежали и остальные, включая барона.
— Я же говорил! Вот и они… — ликующе вскричал отец Симон прежде, чем сумел сообразить, что что-то не так.
— Вижу, — весело отозвался барон. — Однако у вас не только странные традиции, но и удивительные манеры…
Да, зрелище оказалось воистину удивительное. Двое въехавших на площадь были самыми скандальными фигурами, каких только приходилось видеть окружающим. И самое главное, что выделяло их из массы народа, — не то, кем являлись эти двое, а то, как они выглядели.
Если принцесса пусть и не по дворцовому этикету, но все-таки была во что-то одета, то принц мог похвастаться разве что березовым венком на буйной голове.
— О, вы, как я погляжу, большие оригиналы, — пряча улыбку, обратился барон к архиепископу.