Над головой Тауно лучи солнца дробились в волнах, создавая крышу из мелкой ряби, отражавшуюся на белом песке. Вода вокруг юноши переливалась всеми оттенками изумруда и аметиста, постепенно темнея в отдалении. Он ощущал, как она омывает его тело, отвечая любовной лаской на игру мускулов. Золотисто-бурые стебли ламинарии тянулись вверх с облепленных морскими уточками скал и колыхались от малейшего движения воды. На дне щелкал клешнями краб, чуть дальше скользил в глубину тунец, бело-голубой, великолепный. Вода постоянно менялась: тут она была холодной, там — мягкой, здесь — бурлящей, а рядом — спокойной, в ней таились тысячи всевозможных оттенков вкуса и запаха, не доступные чувствам живущих на берегу; для тех, кто способен слышать в глубине вод, раздавались кудахтанье, хихиканье, кваканье, треск, всплески и бормотание набегающих на берег волн, а вдобавок ко всему в каждом водовороте и журчании Тауно распознавал гигантские медленные шаги приливов.
Теперь он уже видел Лири вблизи: дома из пучков водорослей на рамах китового уса и китовых ребер, хрупкие и фантастически ажурные в этом мире малою веса, просторно разбросанные среди водорослей и анемон; в середине — дворец его отца-короля, большой, древний, из камня и коралла нежных оттенков, украшенный резными фигурами рыб и морских животных. Столбы, поддерживавшие главный вход, были выполнены в виде статуй лорда Эгира и леди Рэн, а притолокой служила фигура парящего альбатроса. Над стенами дворца возвышался хрустальный купол, соединенный с поверхностью моря. Король построил его для Агнетты, дабы она, при желании, могла побыть в сухости, подышать воздухом и посидеть у огня среди роз и всего того, что его любовь смогла для нее раздобыть на берегу.
В городе плавал, суетился морской народ: спешили по своим делам садовники и ремесленники, охотник обучал пару молодых тюленей, китовый пастух покупал в лавке новый трезубец, какой-то парень увлекал за руку девушку в сторону мягко освещенной пещеры. Звенели бронзовые колокола, давным-давно снятые с затонувшего корабля, и звук их в воде был более чист, чем на воздухе.
— Эгей! — крикнул Тауно и рванулся вперед.
Ринна и Ракси плыли по бокам от него. Все трое запели сочиненную Тауно Песнь Возвращения:
Внезапно обе девушки закричали. Они зажали уши руками, закрыли глаза и слепо завертелись, отчаянно молотя ногами забурлившую воду.
Тауно увидел, что такое же безумие охватило весь город Лири.
— Что это?! — в ужасе закричал он. — Что случилось?!
Ринна застонала, терзаемая болью. Она не видела и не слышала его. Он схватил ее, она начала вырываться, и тогда Тауно с силой стиснул ее ногами и одной рукой. Свободной рукой он ухватил ее длинные шелковистые волосы, не давая ей дергать головой, приблизил губы к ее уху и пробормотал:
— Ринна, Ринна, это я, Тауно. Я твой друг. Я хочу тебе помочь.
— Тогда отпусти меня! — вскрикнула она. Голос ее дрожал от боли и страха. — Все море наполнено звоном, он терзает меня, как акула, мои кости отделяются друг от друга — и свет, жестокое, ослепительное сияние — он обжигает, обжигает... и слова... Отпусти меня, или я умру!
Потрясенный до глубины души, Тауно отпустил девушку. Всплыв вверх на несколько ярдов, он заметил колышущуюся тень рыбачьей лодки и услышал звон колокола... В лодке горел огонь, а чей-то голос распевал на незнакомом языке. И всего-то?