— Да, я еще здесь, — раздраженно ответил Перси. — В конце концов, я только утром сюда въехал! Что вы делаете в моей квартире?!
Миссис Даннер выпрямилась и в замешательстве покачала головой.
— Но как же он может до сих пор быть здесь?! — шепотом спросила она у горлышка бутылки. — Ведь прошло уже не менее четырех часов, как он въехал! Ни один из предыдущих не оставался так... бульк! — Она вытерла губы. — Ни один!
— Послушайте-ка! Я заплатил вам за месяц вперед. Да еще добавил изрядную сумму сверху, хотя это и незаконно. Мне приходится зарабатывать деньги нелегким трудом в жаркой и вонючей забегаловке, которая, похоже, скоро все равно окончательно разорится, как бы мы не крутились!
— Очень плохо! — словно утешая, произнесла миссис Даннер. — Ни в коем случае нельзя было избирать Гувера. Я голосовала за Эла... Бульк! Он бы Кайзера так просто не отпустил. Вот — выпейте немного, прежде чем исчезнуть.
— Я заплатил вам всю эту капусту только ради того, чтобы иметь собственную квартиру, — сдерживаясь, продолжал Перси. — И не желаю, чтобы бы входили без стука. Здесь я живу! Итак, что вам угодно?
Она печально взглянула на него слезящимися глазами, сделала очередной глоток, громко икнула и направилась к двери.
— Все, что мне нужно, это — моя квартирка. Но она пока еще не свободна, она еще не... бульк! Если надо — я готова и подождать часок-другой. Я не... бульк!..
Новый жилец тщательно запер за ней дверь, в очередной раз отметив, что на месте замка зияет дыра с неровными краями — как будто после прежнего обитателя дверь пришлось взламывать.
Что же тут произошло?.. Самоубийство?.. Или... Что там миссис Даннер говорила об исчезновениях? Можно ли ее слова, слова полупьяной женщины, воспринимать всерьез? Хотя... исчезновение могло бы объяснить наличие кучи барахла и нераспакованных чемоданов — словно люди только что въехали, и вдруг...
А что «вдруг»? Как-никак он живет в двадцатом веке и в одном из самых цивилизованных городов на Земле. Человек не может так вот войти в холодную квартиру в Вест-Сайде и ни с того, ни с сего исчезнуть. Это — вразрез всякой логике!
Как бы там ни было, а прежде чем идти на работу, надо поставить на дверь замок.
Перси посмотрел на часы: оставалось полтора часа — вполне достаточно, чтобы принять ванну, сходить купить замок и врезать его. А уборку можно закончить и завтра.
Небольшая, фута четыре в длину, ванна стояла на высоких железных ножках рядом с кухонной раковиной. На крышку, приделанную к стенке, было навалено еще больше всякой всячины, чем на полу. Вздохнув, Перси начал все перетаскивать в комнату.
Закончив, он уже не чувствовал ничего, кроме жары, усталости и отвращения. «Ничего не скажешь, повезло!» — мрачно подумал он, поднял крышку и наполнил ванну водой. Затем стал раздеваться.
Что он приобрел? Темную, грязную квартиру, забитую пожитками прежних жильцов; да еще, похоже на ней и какое-то проклятие. Да. еще эта пьяная баба-управительница...
Он достал из чемодана полотенце и мыло. Настроение еще больше ухудшилось, когда, постояв на полу, он обнаружил, что к подошвам пристала жирная грязь. Не хватало еще и паразитов!
Наклонившись, чтобы обтереть ноги, Перси заметил на полу все тот же белый клочок пергамента, на одной стороне которого был аккуратным почерком выведен фрагмент классического стиха. Видимо, он случайно занес его сюда, снуя по комнатам.
Скользнув по нему взглядом, Перси опять ощутил странную дрожь, как в приступе лихорадки:
Кто убил Горгону?
Какой-то герой из греческой мифологии, конечно. Ко кто именно — этого Перси не помнил. И образ, и имя ускальзывали из памяти. Хотя, вообще-то, такие вещи не забывались. Двадцать лет, проведенных за разгадыванием кроссвордов, почти равнялись высшему образованию.
Он пожал плечами и отбросил пергамент в сторону. Однако тот зацепился за крышку ванны и упал в воду. Не везет, так не везет!
Перси повесил полотенце на перекладину между высокими ножками ванны и забрался в воду — пришлось наклониться как следует, чтобы не стукнуться о деревянную сушилку для посуды, прибитую к стене прямо над ванной.
Было чертовски неудобно — колени выступали из годы, почти упирались в грудь. Надо полагать, со стороны это было достаточно малоприятное зрелище...
От прежнего отрадного ощущения, что вот — он обладает собственной квартирой, уже почти ничего не. осталось. Он чувствовал, что в очередной раз обманут. Обманут, как и в тот раз, когда решился купить солонину ресторана, к которому давно и с исключительно профессиональным интересом присматривался шериф. Да, неудачи преследовали Перси всю жизнь.