В этом домике всё было маленьким, но довольно чистым и красивым, что и сказать нельзя. Посреди домика стоял столик с семью малюсенькими тарелками, на каждой тарелке было по одной ложке, а потом семь ножей и вилок, при каждом приборе по чарке. Возле стола стояли в ряд семь кроватей, застеленных белоснежным постельным бельём. Габриэль, которой очень хотелось и поесть и попить, отведала из каждой тарелки овощей и хлеба, из каждой чарки выпила каплю вина, потому что не хотела всё отнять у одного. Потом, утомлённая от ходьбы, она пыталась прилечь на одну из кроватей; но ни одна не подошла ей по размеру; первая была чересчур длинной, вторая — чересчур короткой, и лишь седьмая подошла в меру. В неё Габриэль и легла, перекрестилась и уснула. Когда стало совсем темно, пришли в дом его хозяева — семеро…»
Как же их назвать? Ээээ…
Я прищурилась, отложила перо и уставилась на пламя свечи, горящей на тумбочке возле кровати. Пламя подрагивало, рассеивая тьму около меня.
Я повернулась к спящей подруге:
— Зена. Зена, ты спишь?
— Ммммм, — невнятно промычала она, не открывая глаз.
— Зена, подскажи мне.
Её голубые глаза приоткрылись, она сменила позу и хрипло ответила:
— Габриэль, уже поздно. Задувай свечу и ложись спать.
Я пробежала глазами по исписанному свитку и сказала:
— У меня бессонница, Зена. Я решила пописать. Может, это поможет мне уснуть, не знаю.
— И что ты пишешь на ночь глядя? — Зена широко зевнула и потянулась. — Снова преувеличиваешь мои боевые действия?
Я улыбнулась: — Нет, Зена. Я сочиняю сказку.
— Сказку?
— Да, сказку.
Зена приподнялась, поправила подушку и протянула руку к моему свитку:
— Дай-ка я оценю твоё творчество.
Я убрала свиток за спину:
— Не сейчас, Зена. История не дописана. Я тут застопорилась на одном моменте… Подскажешь?
Рука Зены опустилась на одеяло.
— У тебя же никогда не было проблем с написанием историй.
— Да, но раньше я писала то, что происходило с нами, а сейчас я пишу чистую сказочную выдумку. Это посложнее, Зена.
— И чем я могу помочь, Габриэль?
Я призадумалась, потом спросила:
— Скажи мне, ты не знаешь, как называются маленькие люди?
Зена явно озадачилась моим вопросом.
Она почесала макушку и ответила:
— Младенцы.
Я хихикнула:
— Нет, Зена, это не младенцы.
Она удивлённо уставилась на меня:
— Ну, тогда… Хммм…
— И не дети, — добавила я.
— А про что ты пишешь?
— Это сказка о маленьких человечках и светлой девушке. Только вот я не могу их правильно назвать.
Зена поглядела в потолок, постучала пальцем по подбородку:
— Ну, назови их…скажем…эээээ…эльфами.
— Не подходит. Надо что-то другое.
— Тогда…может, лилипуты?
Меня осенило и я щёлкнула пальцами:
— Во, Зена, точно.
— Рада была помочь, Габриэль. — Зена зевнула, потёрла глаза. — Тогда дописывай, а я завтра оценю твой труд. Моя помощь больше не нужна?
— Не знаю. Если что, я тебя разбужу, не возражаешь?
Зена сделала жест рукой и отвернулась от меня, накрывшись одеялом.
И так…
«Когда стало совсем темно, в дом пришли его хозяева — семеро лилипутов, которые рылись в горах и добывали руду. Зажгли они свои семь свечей, и как только дом осветился, то увидели они, что кто-то побывал в их жилище, потому что не всё было в том порядке, в каком они всё оставили в своём домике.
Первый произнёс:
— Кто посмел сесть на мой стул?
Второй:
— Кто посмел есть из моей тарелки?
Третий: — Кто посмел отломить кусочек от моего хлеба?
Четвёртый:
— Кто посмел отведать моей еды?
Пятый:
— Кто посмел есть моей вилкой?
Шестой:
— Кто посмел резать моим ножом?
Седьмой:
— Кто посмел отпить из моей чарки?
Первый обернулся и увидел, что на его постели образовалась малюсенькая складка; он моментально сказал:
— Кто посмел прикоснуться к моей постели?
Остальные подбежали к кроватям и закричали:
— А в моей, а в моей тоже кто-то лежал!
Седьмой же, поглядев в свою постель, увидел в ней спящую Габриэль. Он позвал остальных, и те сбежались, начали восклицать от изумления, принесли к кровати свои семь свечей, намереваясь осветить Габриэль.