— О, наши Боги! — воскликнули они. — До чего же красива эта малышка! — они настолько обрадовались её приходу, что не стали будить её, оставили в покое на той постели.
Седьмой лилипут решил провести ночь так: в кровати каждого из своих товарищей он должен был проспать по одному часу. Наутро Габриэль проснулась и, увидев семерых лилипутов, испугалась.
Те же отнеслись к ней ласково и спросили:
— Как твоё имя?
— Моё имя Габриэль, — ответила она.
— Как ты оказалась в нашем доме? — спросили её лилипуты.
Тогда Габриэль поведала им, что мачеха-колдунья отдала приказ убить её, а её прислужник Джоксер пощадил — и вот она целый день бежала, пока не наткнулась на их домик.
Лилипуты сказали ей:
— Не хочешь ли ты присматривать за нашим домашним обиходом — заниматься стряпнёй, за нас стирать, перестилать постели, шить и вязать? И если ты всё это будешь умело и опрятно делать, то можешь остаться у нас надолго и ни в чём не будешь нуждаться.
— Хорошо, — ответила Габриэль, — с превиликим удовольствием, — и осталась у них.
Хижина лилипутов Габриэль содержала в чистоте и порядке; утром они уходили в горы, ища медь и золото, вечером возвращались в свой дом, и тогда для них всегда была готова еда.
Целый день Габриэль была одна в хижине, потому добрые лилипуты предостерегали её, говоря:
— Остерегайся своей мачехи! Скоро она узнает, где ты находишься, так не пускай же в хижину никого, кроме нас.
А королева-шаманка Алти после того, как сожрала сердце Габриэль, предположила, что она и есть теперь первая красивая женщина по всей Греции, и сказала:
— Свет мой, зеркало, скажи! Я ль на свете всех милее и румяней, и белее?
Тогда колдовское зеркало ответило ей:
— Ты, Алти, красива собой, но вот Габриэль, что за горным холмом в хижине гномов живёт во много раз тебя красотой превзойдёт.
Испугалась королева-шаманка; знала она, что зеркало ни разу не врало, и поняла, что прислужник Джоксер обманул её, и Габриэль жива. Задумалась Алти над тем, как бы ей извести падчерицу, потому что зависть не давала ей покоя и непременно хотела она слыть первой красавицей во всей Греции.
Наконец-то кое-что придумав, Алти подкрасила себе и без того тёмно-намазанное лицо, переоделась престарелой торговкой и стала совсем неузнаваемой.
В таком виде направилась Алти в дорогу за семь холмов к дому семи лилипутов, постучалась в их дверь, крича:
— Продаю товары различные, от всех прочих отличные! Дешевле, чем у меня, нигде не найдёте.
Габриэль поглядела в окно и крикнула торговке:
— Добрый день, тётушка, а что продаёшь?
— Товар хороший, первого сорта, — оповестила торговка, — шнурочки, тесьму разноцветную, — и вынула на показ один шнурок, сплетённый из пёстрого шёлка.
Ну, эту торговку я, пожалуй, могу впустить, — подумала Габриэль, отперла дверь и купила себе красивый шнурок.
— Ээ, дитя, — сказала Габриэль старушка, — на кого ты похожа! Подойди-ка ко мне, зашнурую тебя как надобно!
Габриэль не предположила ничего плохого, повернулась к старушке спиной и позволила той зашнуровать себя новым шнурком: торговка зашнуровала настолько быстро и крепко, что у Габриэль разом дыхание захватило и она замертво рухнула на пол.
— Ну, теперь-то уж не будешь ты больше первой красавицей! — сказала злобная мачеха-ведьма и ушла, спеша.
Позже, когда стемнело, семеро лилипутов возвратились в хижину и перепугались, увидев Габриэль, лежащую на полу; девочка не двигалась, не шевелилась, была словно мертва. Гномы подняли её и, увидев, что она умерла от чересчур тесной шнуровки, вмиг разрезали шнурок, и начала снова дышать девочка, вначале немного, потом и совсем ожила.
Когда лилипуты услышали от Габриэль историю о том, что с ней случилось, то сказали:
— Эта престарелая торговка была твоя мачеха, королева-ведьма; берегись и никого не впускай в хижину, когда нас нет.
А злобная ведьма, возвратившись во дворец, вытащила зеркало и спросила:
— Свет мой, зеркало, скажи! Я ль на свете всех милее и румяней, и белее?
И ответило ей зеркало:
— Ты, Алти, красива собой, но вот Габриэль, что за горным холмом в хижине гномов живёт во много раз тебя красотой превзойдёт.
Услышав это, злобная мачеха-ведьма настолько перепугалась, что её кровь вся прилила к сердцу: Алти поняла, что Габриэль снова ожила.
— Ну, на этот раз, — сказала она, — я придумаю что-то такое, что тебя сразу убьёт! — и с помощью своих ведьмовских сил, которыми владела, сотворила она ядовитый гребень.