Тут дождь был иным. Вместо оглушающих потоков, низвергающихся с небес под оглушающий аккомпанемент грома, зайгеррианский дождь негромко и весело шлёпал по широким листьям местных растений, создавая неприхотливую и приятную слуху мелодию. В неё гармонично вплетались звуки фауны, поскрипывание древесных стволов, шелест листвы и на самой границе слуха даже не слышался — нет, угадывался, — лихой посвист напоенного ароматами джунглей ветра. В довершение ко всему капли воды в лучах восходящего местного светила переливались всеми цветами радуги, посверкивая, словно драгоценные камни, которые клоны видели в украшениях богатых дам.
— Знаешь, — Блайз встал и стукнул по листу, вызвав небольшой водопад. — Мы когда с Ри на лайнере летели, там один пожилой корунай пел песню. Я тогда не совсем её понял, а вот сейчас дошло…
— И что он пел? — Чимбик вновь высунул руку, и сложил ладонь лодочкой.
— Он пел на родном языке. Мне Ри перевела. Сейчас… — Блайз уселся и процитировал:
— Я вижу синеву неба, и зеленую траву,
Я вижу белые облака в небе, что для тебя и для меня,
И говорю сам себе: «Как же прекрасен этот мир»…
Блайз прервался, кашлянул и продолжил:
— И ведь он прав — мир прекрасен.
— Наверное, он искренне любил жизнь, — задумчиво произнёс сержант, выливая набранную воду на землю.
— Кто?
— Тот корунай, — пояснил Чимбик, вытирая руку о бедренный щиток и обратился к сёстрам, не поворачивая головы:
— Мисс, если вы проголодались — еда на столе в комнате справа от входа. Правда, там одни консервы, но ничего, есть можно.
Близнецы ничего не ответили, просто молча сели напротив клонов, на торчащий из земли толстый корень какого-то местного растения, точно такой же, на котором сидели мужчины, и позволили редким каплям, долетавшим под естественный навес, касаться своих лиц.
— Когда мы летим на Корусант? — спустя несколько минут нарушила молчание Свитари.
— Через пять часов, — сержант повернул голову к полукровкам. — Мы… — он указал на Блайза, а потом на себя, — … летим на Тройной Ноль. Вы, — палец упёрся в сестёр, — куда пожелаете. Вот ваш корабль, — он кивнул на захваченный у тойдарианца транспортник, в рубке которого возился Дум, тщательно проверяющий все системы.
Как важно объяснил дроид — корабль хоть и новый, но проверить нужно, ибо если предыдущий владелец был собрат гаморреанца по разуму, то запросто мог ушатать судно в кратчайшие сроки. После чего электронный хам бесцеремонно выпроводил клонов из рубки и занялся работой.
Эйнджела повернула голову и некоторое время недоверчиво изучала клона, будто могла заглянуть под лицевую пластину его шлема.
— Вот так просто? — наконец спросила она. — Вы тащитесь за нами через половину галактики, а теперь говорите, что мы можем улететь куда и когда захотим?
— Да, — односложно ответил сержант.
Говорить что-то большее ему не хотелось, да и что он мог сказать? Что уже не уверен в правильности приказа, отданного генералом-джедаем? В наличие какой-то важной информации, которая стоила всех мучений, что они с братом невольно причинили этим полукровкам? В том, что Республика вообще стоит всего того, что клоны делают ради неё? Признаться, что и сам уже плохо понимает, чем отличается от тех рабов с оружием в руках, что продают на рынках Зайгеррии? Что впервые в жизни его решение кажется ему настолько правильным, что он готов нарушить прямой приказ? И что это для него не так мучительно, как мысль, что он больше никогда не увидит вновь Эйнджелу? Да и как объяснить другому то, что сам едва понимаешь?
К его радости, Лорэй молчали и Чимбик уже начал верить в то, что сумеет обойтись без объяснений, когда Свитари всё же спросила:
— Почему?
«Потому что я хочу быть для твоей сестры тем героем из сказки» — мысленно ответил сержант.
— Это неважно, — вслух произнёс он. — Деньги мы вам отдадим, там достаточно чтобы обустроиться на новом месте. Дум — так зовут дроида — ваш пилот. Мой совет — уходите в пространство Республики, к Центральным мирам, там спокойно.
Вновь воцарилось молчание. Неловкий, странный разговор подобный заледеневшим под ветром струям воды. Хрупкий, полный острых режущих граней. Сколько Эйнджела ни силилась понять причины столь необычных чувств клонов, она терпела неудачу. И хоть Лорэй теперь были свободны и больше не зависели от клонов, эмпатка не могла просто пожать плечами, забыть и перевернуть страницу своей жизни. Кое что, вопреки здравому рассудку, не давало ей покоя и Эйнджела наконец решилась поднять глаза на Чимбика.
— Почему ты выбрал идти за снаряжением, а не за мной?