— Поднимите его, — слова Нэйва с трудом доходили до полковника, словно лейтенант говорил сквозь толстый слой ваты.
Сильные руки вздёрнули Гарольда, поставив его лицом к лицу с тем, кого он так опрометчиво записал в покойники. Ибрам собрал в кулак остатки воли и взглянул в глаза Нэйву, стараясь казаться как можно бесстрашнее. И вот тут полковника проняло по-настоящему: он увидел, насколько переменился взгляд молодого лейтенанта. Ещё недавно по-мальчишески открытый и восторженный, теперь Нэйв смотрел на него будто сквозь прицел готового выстрелить бластера. Во взгляде читалась совершенно несвойственная для лейтенанта жёсткость, граничащая с безжалостностью. Чего в этом взгляде не было — так это сомнений. Молодой щенок, меньше недели назад в гневе хлопавший дверями спидера, заматерел и превратился в смертельно опасного хищника. И это было страшно… Ибрам уже видел подобное — так смотрели те, кто попал при жизни в ад и смог вернуться оттуда живым.
— Усадите эту… погань, — скомандовал Грэм.
Вот теперь его голос слышался полковнику вполне отчётливо, и полностью подходил взгляду: словно предохранитель бластера лязгнул — так же сухо, бесстрастно и непреклонно.
Спецназовцы швырнули уже бывшего хозяина кабинета на стул для посетителей, а лейтенант Нэйв уселся на край стола и, покачивая ногой, сказал:
— Знаете, полковник, мне очень хочется увидеть Ваш труп, — от интонаций, с какими это было произнесено, Ибрама ощутимо передёрнуло. Точно так же говорит человек, мечтающий о какой-либо вещи и наконец получивший возможность её приобрести — абсолютно искренне и без тени сомнения в возможности реализовать свою мечту.
— Но ещё больше, — продолжал лейтенант, — я хочу увидеть труп твари, которой Вы подмахиваете.
— Я бы попросил выбирать выражения, лейтенант, — отведя глаза, процедил Гарольд. — Я всё же…
— Трибунал о снисхождении попросишь, — безжалостно заткнул его Нэйв. — Вы, полковник… Простите, уже «подозреваемый», — поправился лейтенант. — Итак, подозреваемый, Вы — шлюха. Правда, обычные шлюхи честнее Вас, полковник — они не прикрываются мундиром. А теперь заткнитесь, и внимательно слушайте, что я Вам скажу, потому что дважды давать шанс на жизнь мрази вроде Вас я не намерен.
При этих словах Ибрам благоразумно заткнулся, подобрался и внимательно уставился на собеседника, своим внутренним чутьём, столько раз выручавшим на жизненном пути, уловив, что именно от дальнейших действий будет зависеть его жизнь. А жить Гарольду хотелось неимоверно.
— Полковник Вооружённых Сил Конфедерации Независимых Систем Гарольд Ибрам, — отчеканил лейтенант. — Вы обвиняетесь в организации покушения на жизнь и убийстве сотрудника контрразведки… — слово «убийство» Грэм выделил особо, — … покушении на жизнь и имущество граждан Конфедерации, получении взятки, превышении должностных полномочий, использовании служебного положения в корыстных целях, сговоре с врагом и шпионаже. Подозреваемый, полномочиями, предоставленными мне законом Конфедерации Независимых Систем, я предоставляю Вам шанс на помилование путём активного сотрудничества с следствием, — стандартная, казённая фраза, произнесённая всё тем же ровным голосом, почему-то перепугала Ибрама ещё сильнее, хотя, казалось, больше уже и некуда.
— В случае Вашего отказа сотрудничать, — между тем продолжал излагать Нэйв, — согласно законам военного времени к Вам будут применены методы физического и морального воздействия. Вам ясно? — Грэм вдруг подался вперед, воткнул взгляд своих жутких глаз в Ибрама и прошептал:
— Умоляю, откажись. Доставь мне удовольствие послушать, как ты визжишь.
— Я согласен сотрудничать! — быстро проговорил, — вернее почти закричал, — Ибрам, не в силах отвести взгляд, будто загипнотизированная крайт-драконом вомпа-песчанка.
— Это великолепно, — Нэйв выпрямился, но в глазах его мелькнула досада.
Эта невысказанная досада словно сорвала створы плотины — Ибрам заговорил, захлёбываясь и кашляя, сбиваясь и проглатывая окончания слов, лишь бы успеть наговорить достаточно для того, чтобы этот страшный лейтенант счёл нужным черкнуть в протоколе пару строк, гарантирующих жизнь. Плевать, что остаток её придётся провести за решёткой в одиночной камере на какой-нибудь Силой забытой планете — лишь бы жить, жить…
Месяц спустя по всем новостным каналам Конфедерации транслировались репортажи о совместной операции силовых структур КНС, направленной против взяточников и шпионов среди членов Совета Сепаратистов. В числе арестованных был и Чезаро Пьют — помощник представителя Банковского клана. Среди прочих обвинений ему были предъявлены педофилия и растление малолетних. Чезаро Пьют и восемь других фигурантов были приговорены к высшей мере наказания — смертной казни. И лишь очень немногие знали, что успех этой операции гарантировался вдумчивой и кропотливой разработкой деловых связей педофила Пьюта, с потрохами сданного своим подельником, бывшим полковником ВС КНС Гарольдом Ибрамом. В итоге вместо одного извращенца, втихомолку крадущего запчасти у Флота, контрразведчикам удалось раскрыть целую сеть высокопоставленных воров и мздоимцев. Ущерб, нанесённый их незаконной деятельностью, был таков, что дело взял под личный контроль сам граф Дуку, взбешённый подобным предательством идей сепаратистов.