-Как думаешь, он услышит тебя? — заметив, что я очнулась, спросил Шерман. Он провел лезвием по плечу и остановил его во впадинке между грудей. Я замерла, но частое сердцебиение выдавало страх, а Тому только этого и было нужно. Небрежно покачав ножом у меня перед носом, он осклабился. И посмотрел на мою левую руку.- Может, тебе отрезать один из этих восхитительных пальчиков? Думаю, Бен как-нибудь переживет, а я люблю оставлять себе трофеи.
Я дернулась, стиснув зубы, и согнула правую ногу в колене. Оно оказалось в опасной близости от его паха. Том понял, что я собираюсь сделать, и навалился всей массой тела на нижнюю часть моего тела. И сполз ниже, так, что его лицо оказалось на уровне моего живота. Я приподняла голову, попыталась скинуть его с себя, но это было все равно, что стараться сдвинуть с места каменную глыбу.
Шерман закатил глаза, чтобы видеть мое лицо.
-Ты знала, что в союзе искупления рождаются уникальные дети?
Я нахмурилась и замерла, но даже думать было сейчас больно. Том заметил мое недоумение и расплылся в коронной ухмылке.
-Надеюсь, Бену понравится то, что я для него приготовил. На самом деле, я приготовил подарок сразу для троих, — он приподнялся и задрал мне футболку, оголив живот. Я вжалась в пол, давясь дыханием. Том взглянул исподлобья уже без тени улыбки.- Тебе, Бену и твоему покровителю. Чтобы он на тебя особых надежд не возлагал.
Резким движением он разрезал футболку. Я задрожала под холодной сталью, скользящей по коже, выводящей узоры. Том с сосредоточенным видом выбирал место для удара. Я извивалась под ним, стараясь выползти, но он приставил лезвие к солнечному сплетению и надавил. От груди к поясу джинсов побежал обжигающий ручеек, из глаз прыснули слезы. Я больше не могла терпеть боль, но продолжала глотать стоны. Склонив любопытно голову, Том посмотрел мне в лицо. В его глазах я увидела смерть и муки, которые он долго и методично планировал, терпеливо ждал подходящего момента. Я хотела отвернуться или зажмуриться, но боялась. Он вогнал лезвие в мою плоть и ждал. Ждал, когда клетки начнут восстанавливаться. Я уже чувствовала, как ножи, пригвоздившие мои руки, обрастают мясом и кожей. Так вот чего хотел Шерман!
Том прокрутил лезвие внутри меня, сильно довольный собой и процессом. И вытащил его. Всхлипнув, я подалась вслед за ножом и рухнула обратно. Боль вспышкой разнеслась по всему телу. Хватая воздух ртом, я силилась не отключиться. Шерман дожидался, когда плоть восстановится, и выдергивал ножи, раз за разом резал заживающую рану по новой. Но то была всего лишь прелюдия. Заметив, что я теряю сознание, он рассмеялся и занес нож. Я не успела осознать, что происходит, как лезвие вновь вошло в живот. В горле застрял вскрик — я рефлекторно прогнулась, и Том глубже вогнал его. И повел вниз. Лезвие заскребло по кости и воткнулось в пол подо мной. Том с силой надавил на рукоять, но не это было самое страшное — когда он стал медленно вытаскивать его, я почти лишилась чувств. Тело задергалось в судороге, глаза закатились в череп.
-Не беси меня, — прорычал Том.- Мы еще не закончили. Очнись и открой глаза! Я не хочу, чтобы ты упустила хоть какой-то момент нашей игры. Эй, куколка? — Том залепил мне пощечину, и я, с трудом шевеля неподъемными веками, заморгала.- Не отключайся, а то я заскучаю!
Из груди вырвался тяжелый болезненный вздох. Я закашлялась, почувствовав во рту кровь.
-У тебя быстро кровь останавливается, — недовольно проговорил он.- Так совсем не весело! — поцокав языком, он тихо и мерзко рассмеялся, занося нож надо мной, обхватив рукоять обеими руками. Сон как рукой сняло — таким ударом он пробьет меня насквозь!
По щекам бежали слезы беспомощности, в теле не осталось воли. Во рту стоял солоноватый вкус, тошнотворно несло кровью, и горло щекотали перья. Перья?
Волна адреналина захлестнула меня, и Том раздраженно закатил глаза, нехотя опуская лезвие. Дверь в комнату распахнулась от удара ногой и грохнулась о стену. Том повернул голову, смерив вошедшего ледяным взглядом — на пороге стоял Стэнли, а за его спиной с угрожающим видом возвышался Коул.
-Напрасно приперся, пернатый, — хмыкнул Том.- Мы с ней сами разберемся.
-Ты не меня ждал, понимаю, — сдержанно произнес Стэнли, проходя в комнату. Пройдя за спиной у Тома, фамильяр остановился и развернулся ко мне лицом. В его глазах мелькнула тень страха, но он скрыл его под маской безразличия.- Разделаться с братом — твоя навязчивая идея?
-Моя навязчивая идея — убить эту куколку, но у нее слишком много защитников, — небрежно бросил Шерман и поднялся на ноги. Кивнув на меня, он просиял своей коронной ухмылкой.- Хочешь забрать? Да, пожалуйста! Она быстро вырубается. Становится тоскливо.
-Тоскливо, говоришь? — в помещении заметно потеплело — комната заполнялась магией.
Коул неуловимым бескостным движением появился сзади и опустился на корточки. То, как он вытаскивал ножи, я уже не чувствовала. Только когда он просунул под меня руки и поднял, я вытаращила глаза — стонала каждая клеточка тела.
-Я могу устроить тебе безудержное веселье, — с желчью произнес Стэнли.
И ударил неуловимым взмахом руки. Голову Тома по инерции отбросило в сторону. Я готова была поклясться, что видела птичьи когти, мелькнувшие в синем полумраке. Щеку бэлморта рассекли три глубоких пореза. Не дав ему очухаться, Главный Фамильяр нанес второй удар ногой в живот. И снова в вспышках сознания померещилась когтистая лапа. Согнувшись пополам, Том попятился. А когда выпрямился, на его футболке спереди распускались кровавые пятна. Глаза Стэнли пылали, как два сапфира. Коул прижал меня к своей груди, будто не хотел, чтобы я видела. Моя голова безвольно упала ему на плечо. От него пахло чистотой — ничем. И за это я была безмерно благодарна. От любого запаха меня могло сейчас вывернуть наизнанку.
От Тома разошлась сила, словно круги на воде от брошенного камня. Она заполнила комнату жаром, стало горячо дышать. Жар этот прошел сквозь меня, сквозь Коула. Я ощутила, как он напрягся, сопротивляясь магии. Обои на стенах почернели и начали тлеть. Стэнли уперся ногами в пол, превозмогая порыв силы, протянул руку и схватил Тома призрачной когтистой лапой. Сощурив глаза, я увидела перья. Это было крыло… Крыло с изогнутыми когтями. Я словно видела все наизнанку — ускользающее сознание искажала действительность? Чиркнув по горлу Шермана и оставив тонкую алую полосу, Главный Фамильяр отступил. И в то же мгновение жар развеялся.
-Передавай привет своей подружке, — процедил он.- Мы сохранили тебе жизнь, чтобы она у тебя ее отняла.
Том взмыл вверх черным вихрем и, выбив окно, вырвался наружу. Глядя ему вслед, я медленно проваливалась в небытие. Последней мыслью было — ему удалось уйти. И наступила умиротворяющая тишина.
========== Глава 26 ==========
Совсем близко пели птицы — переливчатое весеннее щебетание. Взмах крыла обдал лицо теплым дуновением, и я проснулась. Но разомкнуть веки не сумела — от яркого солнца заслезились глаза. Зажмурившись, я перевернулась набок. Кто-то гладил меня по волосам. Горячая ладонь зарывалась в них, перебирала пальцами. Стоило шевельнуться, как она соскользнула к моему лицу и прижалась к щеке. Я глубоко вдохнула и ощутила аромат, заставивший сердце счастливо сжаться. Его обладатель склонился и осторожно коснулся губами моего лба. Отстранился и снова приблизился — к губам. Проведя по ним большим пальцем, он тяжело вздохнул. А я потерлась щекой о его ладонь.
Приподнявшись, я потянулась губами, ища губы Бена. Движение отозвалось тупой болью во всем теле. Она опоясывала, отдавалась в спине и животе. Бен поймал мои губы и нежно поцеловал, чуть улыбаясь. По телу пронеслась волна сладостной дрожи. Мне до слез не хватало его губ, рук, прикосновений. Без них мир казался пустым и чуждым. Я открыла глаза и заморгала, ослепленная дневным светом. А Бен отстранился, разглядывая меня. Ушло время на то, чтобы сфокусироваться на его чертах. Нахлынуло ощущение спокойствия, защищенности. На миг почудилось, что мне все приснилось, но во взгляде Бена промелькнуло облегчение, и все встало на свои места. Уронив тяжелую голову на подушку, я огляделась. Просторная комната в голубых и песочно-золотых тонах с высоким потолком. Перламутрово-бежевые шторы на стрельчатых окнах были задвинуты, но солнечный свет заполнял помещение, отбрасывая на пол узорчатые тени. Кровать, на которой я лежала, была высокой и стояла между двумя окнами. Я запрокинула голову и осмотрела металлическую кованую спинку — переплетающиеся вьюны. На стене висела картина с пёстрыми птичками. Их былая целая стайка — розовые, красные и синие порхающие пятнышки на бледно-желтом фоне. Постельное белье было бледно-голубое. Слева на тумбе стояла ваза с розовыми пионами. Напротив кровати располагался шкаф темного дерева со стеклянными дверцами и кресло, обитое синим бархатом. Нам ним было полотно с весенними цветами. Розовое, желтое и синее на небесно-голубом. Обе картины будто перекликались, являясь единым целым, по недоразумению разделенные и вынужденные тосковать друг по другу. Рядом со шкафом находилась дверь в уборную, а дверь в комнату загораживала золотисто-белая ажурная ширма. Пахло травами и благовониями, но дышалось легко и свободно. Отдельная палата в госпитале Университета — не думала, что когда-нибудь здесь окажусь.