— Я не о принцессе говорил, — улыбнулся Лерош, поцеловав, и только сейчас заметил богатырей, что развалились у костра и похрапывали. — Что ты с ними сделала?
— Подсыпала порошок в еду. Пусть поспят. А то бесят уже.
— Развлекаешься, — тихо смеялся мужчина. — Как ты? Кощей рассказал о некроманте…
— Да, угораздило же вляпаться в гов…
— Это ты зря.
— Лерош, он держал вас в каком-то сарае на привязи! Я же видела! Шантажировал меня! Да я никогда этого не прощу! Он еще пожалеет!
— Милая, ты — его пара. Верон еще не понял, но скоро даже простое неудовольствие с твоей стороны будет отдаваться болью. Он думает, что в этих отношениях главный и всегда будет руководить, но поверь, теперь свою жизнь он проживет для того, чтоб сделать тебя счастливой. И каждая улыбка жены станет счастьем и принесет истинное удовольствие. Так что пойми, это он сейчас на привязи. У тебя.
— Лерош, ты правда так это чувствуешь? Ты тоже на привязи?
— О нет, моя малышка, — тепло улыбнулся русал, глаза которого сейчас просто светились. — Ты — мое спасение. И узы, что нас связывают, для меня настолько важны, что я пожертвую чем угодно и сделаю что угодно, лишь бы сохранить тебя в своей жизни и любить каждую минуту.
Рита зажмурилась и глубоко вдохнула.
— Ты же знаешь, что я люблю тебя?
— Слышать это приятно, — улыбнулся Лерош, пожирая глазами. — Повторяй чаще.
Из горла женщины вырвался тихий стон, когда муж подхватил ее бедра, сминая губы в жадном поцелуе, и, подобно суккубу, обретал силы и былую мощь. Связь между предназначенными судьбой существами сказочного мира была поистине волшебной. Она объединяла не только тела, но и души, когда разгоревшаяся страсть вырывалась на свободу, даря неземное наслаждение и способность летать…
Солнце стояло высоко над головой, а Маргарита, не стесняясь, кромсала неудобное, зато выстиранное платье принцессы. Больше ни часа она не собиралась мучиться и уже решила, что богатырям все же придется привыкнуть к ее новому образу. Не сразу, чтоб не огорошить и не быть объявленной ведьмой. Но постепенно, девушка собиралась переодеться в сменную одежду, что уютно лежала в рюкзаке.
Просыпались богатыри медленно, зевая, постанывая и смешно потряхивая головой. Снотворное на них повлияло интереснейшим образом. Выглядели мужчины отлично. Потому что в кои-то веки выспались. И естественно дружно отправились в кустики. Хотелось всем. Спали ведь долго, давно уж полдень прошел.
Уговор был негласным, но уважительным: мальчики — налево, девочки — направо. Во избежание бабьего визга и лопнувших барабанных перепонок у мужчин.
Хотя, как раз девчачий визг все же случился: Мирослав первым отправился в кусты и явно заметил творчество Риты. Конечно, визжал он не один раз, и не два, да и матерился долго, красочно и с душой. А кто бы молчал, увидев своего боевого товарища абсолютно почерневшим?! Не стоит говорить, что мужчина пребывал в панике и мотался по лесу с воплями «Умираю!», хватаясь то за голову, то за причинное место, потирая, массируя и дергая в надежде возвратить былой вид и цвет. И даже в реку полез, пытаясь его отскрести. Как бы не так! Эта прелесть еще дня два держаться будет, пока отмываться начнет.
Консилиум состоялся, как только пострадавшего более менее отпустило. И вот, стоит Мирослав со спущенными штанами с боевым товарищем в руках и чуть не плачет, а вокруг, призадумавшись, да приуныв, чешут бороды шесть его братьев.
Чесали долго, лишний раз доказывая, что теория об их вшивости все же имеет место быть. И вот куда только всё воспитание и манеры подевались? Перед девушкой прелестями светить?! Да только впервые с момента ее пробуждения, на Риту никто внимания не обращал. Как и на ее довольную моську, что резко изменилась вытаращенными глазами и приоткрывшимся от удивления ртом. Потому что только что чесавшиеся мужики, сейчас дружно спускали штанишки и вертели своими братьями меньшими, тыча и доказывая друг другу: «А вот у меня вавы нет».
И к еще большему унынию Мирослава, дружно попросили брата руками их не трогать. Мало ли какую заразу вдруг подцепят.
Суммируя произошедшее, можно откровенно говорить, что проняло всех. Лечебные травы собирали полным составом по лесу. Прикладывали, делали примочки и обтирания. Старались изо всех сил так, что перестарались. Отчаялся Мирослав пуще прежнего, и теперь его друг на нервной почве даже утром не просыпался и по стойке смирно честь не отдавал. Ну что ж, бывает. Как гласила надпись на пресловутом кольце: «И это пройдет».
Несколько дней спустя, когда еда стала лучше, одежда проще, а член Мирослава чище, настроение у путешественников было не столь угрюмое, но все еще удручающее.