Валя все дальше углублялась в лес и вдруг услышала тихое невнятное бормотание. Она затаилась. Где-то рядом в густом подлеске кто-то говорил на незнакомом языке. Это было очень странно. Она постаралась незаметно подойти ближе. Стараясь не шуршать листвой, Валя пробралась между старыми соснами и увидела небольшую поляну. Там к ней спиной стояли двое людей в брезентовых дождевиках. Они поднимали руки к небу и бормотали что-то. Это было сродни пению. Или молитве. Валя бы даже не воспроизвела ни одного слова. Это было настолько странно и пугающе, что она и хотела бы убежать, но как завороженная замерла на месте, смотрела и слушала. Люди на поляне вскоре прекратили свое занятие, подняли с земли лопату и пошли в сторону Вали. Та, ни жива ни мертва, сжалась в комок и накрылась своей темно-зеленой походной курткой. Ей было очень страшно попасться на глаза этим людям. Проходя мимо нее, они тихо переговаривались между собой.
– Импортные колготки порвала.
– А кто тебе велел в тайгу в них выходить?
– Ну так ведь красивее.
– Ему дела нет до твоей красоты. По слухам, он вообще слепой.
Дальше Валя не расслышала, зато теперь уже не сомневалась в том, что люди, приехавшие из Ленинграда, шпионы. Дождавшись, когда те уйдут далеко, она вышла из своего укрытия и подошла туда, где они недавно стояли. Там была низкая насыпь – они тут явно что-то прятали. И хорошо, если зябликов, а не что-то смертоносное! А вдруг они здесь кого-то убили, расчленили и закопали? Говорят, в Ленинграде такое бывает. Вале было страшно, но она вспомнила свою любимую комсомольскую песню и тихонько запела себе под нос, чтобы приободриться:
– С неба милости не жди,
Жизнь для правды не щади!
Нам, ребята, в этой жизни
Только с правдой по пути!
И вновь продолжается бой,
И сердцу тревожно в груди,
И Ленин такой молодой,
И юный Октябрь впереди!
Валя пела и раскапывала яму. Комья суглинка разлетались в стороны, а она докапывалась до правды. Потому что так поют Лев Лещенко и Иосиф Кобзон. А народные артисты на нашем телевидении плохие песни петь не станут.
Прокопав больше метра, Валя устала, разогнулась и вышла из ямы. Пока ей там ничего, кроме шишек и грязи, не попалось. Но, очевидно, эти «ленинградцы» не зря тут что-то прикопали. Да еще молились над этой кучей. Вот ведь как получается: разврат ходит об руку с религией. Недаром в каждом вузе страны преподают научный атеизм, он от обеих этих зараз спасает. У Вали были по этому предмету всегда только высшие баллы.
Уйдя вниз на метр, она, наконец, достигла цели – груды мертвых зябликов с теми самыми кольцами. Какие все-таки империалисты бесчеловечные – столько советских птиц извести ради своих вредоносных целей. А ведь эти зяблики могли свить гнезда на родной сибирской земле, отложить яйца, из которых вылупились бы птенцы, которым, возможно, и не захотелось лететь ни в какую Америку. У Вали уже давно зрел план научного эксперимента по «перевоспитанию» перелетных птиц. Ведь наука не стоит на месте, и, возможно, именно она, Валентина Петровна Образцова, будет той, кто выведет вид зимующих зябликов. Они научатся справляться с трудностями, как те, кто в стужу и жару прокладывал БАМ и Беломорканал. Валя даже придумала для них название – Fringilla Soveticus.
Оставив эти мечты, она срезала несколько «вражеских» колец и закопала яму обратно. Надежно спрятав свой трофей в лифчик – туда, куда мама всегда учила ее прятать деньги в дальней дороге, чтобы не украли. Солнце уже клонилось к горизонту, надо было спешить – профессор Доценко, наверняка, сходит с ума от беспокойства. Валя двинулась в сторону станции.
Разоблачение
Обойдя несколько ловушек, не особенно надеясь на успех, она нашла нечто гораздо более ценное, чем птицы. В сухой траве возле наполовину утонувшей в ручье сети лежал флакон духов «Ландыш серебристый»! Валя чуть не закричала от радости! Эта находка была добрым знаком, пусть даже комсомолки и не должны верить в такие вещи. И все-таки этот сладкий нежный аромат наполнил ее оптимизмом и верой в то, что победа будет за ней. Она обязательно разоблачит врагов советской власти, проникших в советскую науку явно с недобрыми целями, и выдернет профессора Доценко из пагубной шпионской компании. Вдыхая любимый аромат, Валя преисполнилась уверенностью, что тот, кто может подарить такое девушке, – настоящий советский человек! И, чтобы не утратить эту веру, она щедро нанесла духи себе на шею, запястья и грудь – всюду, куда смогла достать. Находясь в облаке этого прекрасного запаха, она была по-настоящему счастлива. К ней вернулась ее обычная уверенность в себе.