— Спасибо, Василич. Дальше я сам. Позвони в хозблок, не забудь.
Молодой человек кивнул и скрылся за дверью. Лара стояла посреди кабинета, разглядывая профессора, который, в свою очередь, тоже смотрел на нее в упор. Дмитрию Аристарховичу можно было дать пятьдесят или чуть больше, половину его головы занимала лысина, но это вполне компенсировалось очень пышной, хотя и седой, шевелюрой на затылке. Как и секретарь, он носил костюм, совершенно вышедший из моды — без галстука, но с жилеткой, к которой крепилась цепочка карманных часов. «Сумасшедший гений» — первое, что пришло Ларе на ум.
— Прошу, прошу, дорогая. Садитесь вот сюда, — Лодин внезапно засуетился и указал на жесткое, видавшее виды плюшевое кресло у окна. — Дмитрий Аристархович, к вашим услугам. Полагаю, мы не знакомы?
Маленькие проницательные глаза смотрели одновременно с любопытством и восторгом. Лара невольно улыбнулась в ответ и решила слегка приукрасить действительность.
— Муж отзывался о вас очень высоко, Дмитрий Аристархович. Николя… простите, Николай Беркутов, он ведь у вас работал?
Она присела, не сводя с него взгляда. Лодин кивнул и внезапно сжал ее руку снова, словно проверяя, не призрак ли перед ним. Лара ойкнула, он тут же отпустил ее и тяжело опустился на небольшой табурет.
— Коленька говорил, что его жена умница, а вот что красавица утаил. Не иначе, опасался конкуренции.
Лара от неожиданности моргнула, не зная, что отвечать на комплимент, в котором не было ни слова правды. Николя считал ее умной? Если да, то она об этом даже не догадывалась. Ну а про красоту вообще неприлично.
Пора переходить к делу.
— Дмитрий Аристархович, — Лара сглотнула. — Дело в том, что Николя пропал… Вы, конечно, знаете об этом, я подавала заявления в полицию, возможно, они к вам приходили. Я бы не стала… я не думаю, что он просто взял и уехал, но даже если так, даже если я… Я пришла узнать, может быть, он оставил вам записку или звонил? Он исчез, ничего мне не сказав, я обзвонила все больницы и морги — как в воду канул. Потом приходил адвокат с бумагами и вроде бы мы развелись, но я все равно хотела бы знать, почему это произошло. Разбирала дома его вещи и поняла, что не могу продолжать жить без ответа.
Лодин смотрел на нее ничего не выражающим взглядом.
— Вы поэтому пришли ко мне, Лариса… простите, можно я к вам по имени? Тут столько молодежи, привыкаешь, знаете ли. Вы пришли, потому что ищете его?
Лара кивнула. Она и так сказала больше, чем хотела. Предполагалось, что вещи будут лишь удобным предлогом, никаких эмоций, а сама… Она быстро отвернулась, вытаскивая бумажный платок из сумочки. Не хватало только черных разводов под глазами.
— Так жаль, моя дорогая, — только и произнес профессор. — Вещи, значит, разбирали? Представляю, представляю… Память, конфеты, букеты. Все заканчивается, рано или поздно, дорогая моя. Увы и ах.
Последнее он произнес совершенно без тени сожаления. Лара молчала, ожидая продолжения.
— Василич! — внезапно крикнул Лодин. — Чайку завари, а? Мы тут за жисть говорим, такое дело.
Лара не просила чаю. В ней крепла уверенность, что Лодин что-то знает и просто заговаривает ей зубы.
— Если он просил ничего мне не сообщать, вы так и скажите, — резко выпалила она вставая. — Я умолять не буду, если так — значит, так. И бегать по этажам, чтобы найти его, тоже не стану. Только не надо меня чайками заливать, это бесполезно. Я хочу найти его и буду искать, даже если вы мне не поможете.
Ой, как это нехорошо вышло. Она тут же прикусила язык, но было уже поздно. Остатки веселого любопытства испарились из морщинистых глаз профессора, он кинул на нее хищный взгляд исподлобья и махнул, чтобы она села на место. Секретарь осторожно внес поднос с дымящимися чашками и поставил на стол, едва не задев дорогой малахитовый прибор.
Лара приготовилась к ответному удару.
— Дорогая Ларисочка, ну что вы такое подумали? — всплеснул руками Лодин, когда она нехотя села, понимая, что слово не воробей и сейчас ей быстро укажут на дверь. — Ну что вы, не сердитесь так. Я и сам…
Лодин умолк и уткнулся в чашку. Лара от стыда была готова провалиться сквозь землю. Обидела пожилого человека, который, похоже, тоже любил Николя как родного.
— Простите, — прошептала она, из вежливости отпивая глоток мерзкого зеленого чая.
— Ничего-ничего, — снова взмахнул руками профессор. — Я все понимаю. Дело тут такое — он ведь и мне ничего не сказал. Он и не мог сказать, моя дорогая.
— Не мог? — Лара удивленно подняла глаза.
— Не мог, — Лодин торопливо оглянулся, встал и как следует прикрыл дверь. — Я вам сейчас расскажу кое-что, Лариса. Вы уж сами решайте, как поступить, я вам чужой человек и не указ. Но вам, как и мне, Коля был… Коля нам не безразличен, поэтому я не хочу ничего от вас утаивать.